Жизнь и приключения Николаса Никльби

Николас проглотил миску каши по той же причине, какая побуждает иных дикарей пожирать землю: чтобы не чувствовать голода, когда нечего есть. Съев затем кусок хлеба с маслом, предоставленный ему ввиду занимаемой им должности, он уселся в ожидании начала занятий. Он не мог не заметить, какими тихими и печальными казались все мальчики. Не слышно было шума и криков, обычных в классной комнате, ни буйных игр, ни веселого смеха. Дети сидели скорчившись и дрожа, как будто у них не хватало духу двигаться. Единственным учеником, проявлявшим какую-то склонность к движению, был младший Сквирс, а так как он главным образом развлекался тем, что наступал своими новыми башмаками на пальцы других мальчиков, то его жизнерадостность была не очень приятна.

Примерно через полчаса вновь появился мистер Сквирс, и мальчики заняли свои места и взялись за книги; их приходилось в среднем по одной на восемь учеников. По прошествии нескольких минут, в течение которых мистер Сквирс имел весьма глубокомысленный вид, словно он в совершенстве постиг содержание всех книг и — стоит ему только потрудиться — мог бы на память повторить каждое слово, этот джентльмен вызвал первый класс.

Повинуясь призыву, перед кафедрой учителя выстроилось с полдюжины вороньих пугал в одеяниях, продранных на локтях и коленках, и один из учеников положил растрепанную и засаленную книгу перед его ученым оком.

— Это первый класс английского правописания и философии, Никльби,сказал Сквирс, знаком предлагая Николасу стать рядом с ним. — Мы учредим латинский класс и поручим его вам. Ну, а где же первый ученик?

— Простите, сэр, он протирает окно в задней гостиной, — ответил временный глава философического класса.

— Совершенно верно! — сказал Сквирс. — Мы применяем практический метод обучения, Никльби, — правильная система воспитания. Пре-ти-рать — протирать, глагол, залог действительный, делать чистым, прочищать. О-к — о-к-н-о — окно, оконница. Когда мальчик познает сие из книги, он идет и делает это. Тот же принцип, что и при использовании глобуса. Где второй ученик?

— Простите, сэр, он работает в саду, — отозвался тонкий голосок.

— Совершенно верно, — произнес Сквирс, отнюдь не смущаясь. — Правильно! Б-о-т — бот-а-н-и-к-а — аника — ботаника, имя существительное, знание растений. Когда он выучил, что ботаника означает знание растений, он идет и узнает их. Такова наша система, Никльби. Что вы о ней думаете?

— Во всяком случае, она очень полезна, — ответил Николас.

— Вы правы, — подхватил Сквирс, не заметив выразительного тона своего помощника. — Третий ученик, что такое лошадь?

— Скотина, сэр, — ответил мальчик.

— Правильно! — сказал Сквирс. — Не правда ли, Никльби?

— Думаю, что сомневаться в этом не приходится, сэр, — ответил Николас.

— Конечно, не приходится, — сказал Сквирс. — Лошадь есть квадрупед, а квадрупед по-латыни означает — скотина, что известно всякому, кто изучил грамматику, иначе какая была бы польза от грамматики?

— Да, в самом деле, какая? — рассеянно отозвался Николас.

— Раз ты в этом усовершенствовался, — продолжал Сквирс, обращаясь к мальчику, — ступай и присмотри за моей лошадью и хорошенько ее вычисти, а то я тебя вычищу. Остальные ученики этого класса пусть накачивают воду, пока их не остановят, потому что завтра день стирки и котлы должны быть наполнены.

С этими словами он отпустил первый класс заниматься экспериментами в области практической философии и бросил на Николаса взгляд и лукавый и недоверчивый, как будто был не совсем уверен в том, какое мнение мог Николас составить о нем.

— Вот как мы ведем дело, Никльби, — сказал он, помолчав.

Николас чуть заметно пожал плечами и сказал, что он это видит.

— И это очень хороший метод, — заметил Сквирс. — А теперь возьмите-ка этих четырнадцать мальчишек и послушайте, как они читают, потому что вам, знаете ли, пора приносить пользу. Бездельничать здесь не годится.

Мистер Сквирс произнес эти слова так, будто ему внезапно пришло в голову, что он не должен разговаривать слишком много со своим помощником или что его помощник сказал слишком мало в похвалу учреждению. Дети расположились полукругом перед новым учителем, и вскоре он уже слушал их монотонное, тягучее, неуверенное чтение тех захватывающе интересных рассказов, какие можно найти в наиболее древних букварях.

В таких увлекательных занятиях медленно проходило утро. В час дня мальчики, которым предварительно отбили аппетит кашей и картофелем, получили в кухне жесткую солонину, а Николасу было весьма милостиво разрешено отнести его порцию к его собственной кафедре и там съесть ее с миром. После этого еще час дрожали в классе от холода, а затем снова приступили к учению.