Жизнь и приключения русского Джеймса Бонда

— Я передал информацию, я не отрицаю этого. В бюро передвижения войск имелся буклет, но он не был секретным. Буклет содержал все названия полков. Мы все знаем, сколько батальонов составляет полк, сколько рот, офицеров, сержантов и так далее. Я не дал господину Нессельроде ни одной официальной копии, которая могла бы считаться секретной. Эта работа была сделана мной и только мной. Не стану отрицать, что в последнее время я запрашивал сведения у Саже. Он дал мне номера полков, но без их численности.

— Как долго вы были в отношениях с господином Нессельроде?

— Все время его пребывания в Париже.

— Сколько времени?

— Примерно два с половиной или три года.

— Каждые четыре-пять месяцев он вам передавал от четырехсот до пятисот франков?

— Я не заключал никаких соглашений с этими господами, я действовал добровольно.

— Однако на предварительном допросе вы признали, что господин Нессельроде давал вам за ваши услуги около пятисот франков каждые четыре-пять месяцев.

— Признаю это, но я никогда ни о чем его не просил. Я виделся с ним только через длинные промежутки времени. То, что я передавал господину Нессельроде, не было официальной информацией.

— Вы получали четыреста или пяться франков каждые четыре или пять месяцев, то есть вы получали платежи из России?

— У меня не было такого намерения, я не действовал преступно.

— Но, к сожалению, все это против вас. Когда вы верны своей родине, вы не выдаете ее государственные тайны.

Затем последовал вопрос о сотрудничестве с господином Крафтом, секретарем российского посольства:

— Он попросил вас продолжать с ним те же отношения, что были у вас с господином Нессельроде?

Мишель ответил утвердительно и признал, что именно вместе с господином Крафтом он использовал Луи Сальмона, служащего управления смотров, для получения информации. При этом Мишель признал, что работал и на полковника Чернышева. На вопрос председателя суда о сумме, которую он получил от обоих, подсудимый ответил:

— В сумме не более двадцати тысяч франков.

Он также признал, что познакомился с полковником Чернышевым через господина Вюстингера, служившего швейцаром при русском посольстве и бывшего «почтовым ящиком» для связи с русскими агентами.

— Господин Чернышев давал вам поручение попытаться подкупить кого-нибудь из служащих управления передвижения войск, чтобы узнать состав войск, стоявших в Германии?

— Да, господин председатель.

— И вы получили право предложить сорок тысяч франков за подкуп начальника этой конторы?

— Да, господин председатель.

— Почему вы не попытались сделать это?

— Это исключительно на моей совести. Вот тогда бы я перестал быть французом.

— Такая сумма, которую вам предлагали, предполагает, что вам очень доверяли.

— Любой другой принял бы ее.

Мишель признал, что использовал Луи Саже, служащего управления передвижения войск Военного министерства. Также он признал, что передал господину Крафту данные по состоянию артиллерии, предоставленные Луи Сальмоном, служащим управления смотров. Он также признал, что в октябре 1811 года передал сделанную Салмоном копию ведомости всех военных корпусов с разделением по родам войск. А в декабре 1811 года, как признал Мишель, он предоставил русским агентам общее состояние армии в Германии с разделением на два корпуса. А 15 февраля он передал господину Крафту записную книжку, содержавшую состав первых трех армейских корпусов, составленных в преддверии Русской кампании. И каждый раз Мишель подчеркивал в свою защиту, что данные там были вымышленными.

Также Мишель признал, что Мозес раз в две недели давал ему данные, которые ему поручали носить к переплетчику Жане, на улицу Сен-Жак, чтобы переплетать данные для передачи императору. Это была так называемая «Краткая ведомость» — сводка о численности и дислокации французских вооруженных сил, которая составлялась в одном экземпляре и предназначалась лично Наполеону. Ее-то и ходил переплетать Мозес. Сам он сказал суду следующее:

— Я передал информацию господину Мишелю, потому что он говорил, что у него родственник служит в армии, и ему необходимо знать, жив он или мертв.

Председатель суда переспросил его:

— Вы присутствовали при операциях Мишеля?

— Нет.

— Как долго он держал у себя эти данные?

— Примерно полчаса, три четверти часа. Я умолял его поторопиться, потому что он мог скомпрометировать меня.

— И каждый раз и при каждом сообщении Мишель давал вам пять-шесть франков?

— В те времена это были шестифранковые экю, которые стоили сто шестнадцать су. Но я ему сразу сказал, что передаю ему данные не ради того, чтобы вытягивать из него деньги, а потому, что понимаю, что он переживает за своего близкого человека. Я в этом не видел ничего плохого.

На допросе свидетелей были заслушаны Жерар (начальник отдела Военного министерства) и Мурье (служащий в Военном министерстве), а также Пьер-Этьенн Жане (книготорговец и переплетчик с улицы Сен-Жак).

Как выяснилось, Мозес даже толком не умел читать, и он действительно думал, что дает Мишелю возможность получить информацию о служившем в армии родственнике, который якобы мог оставить ему большое наследство.