Жизнь и развлечения в средние века

Кроме игры в «таблички» известна еще игра в тремерелъ, видимо, разновидность триктрака; игра велась тремя костями. Тремерель, как игра азартная и объект особых запретов, по-видимому, был весьма популярен в трактирах [56. V. 1]:

Вы любите ходить в бордель,
Где играют в тремерель,
И немало выигрываете шулерством;
За это вы весьма достойны презрения.

Азартные игры особенно часто были объектом запрета. Среди постановлений эшевена Энена Льетара (XIII в.) есть и относящиеся к этим играм. Трактирщикам запрещалось допускать эти игры у себя: «В чьем доме будут играть в триктрак и тремерель, того ждет наказание в 60 солей штрафа, если он будет уличен». В Дуэ также принимались меры против этой игры, — об этом сказано в постановлении, озаглавленном: «О том, чтобы не терпеть игру в кости и охваченных ею» [89. Р. 400]. Нарекания вызывали и шахматы, в связи большим количеством ссор, возникавших между благородными людьми. Епископ Парижский Од де Сюлли при Филиппе-Августе запретил священнослужителям играть в шахматы и даже держать их у себя. Святой Людовик хотел наложить штраф на всех, кто играет как в шахматы, так; и в таблички и кости. Но эти предписания не могли быть исполнены, как и множество других, с помощью которых пытались изменить нравы. Кроме игры в «таблички», требующей комбинационного мышления, азартные игры были широко распространены во всех социальных слоях общества, несмотря на королевские эдикты, постановления соборов, отлучения.

Игра в кости особенно часто приводила к потере значительных сумм при проигрышах, к ссорам и дракам. Трувер Рютбёф в «Сказании о жестокости зимы» говорит [86]:

Эти пагубные кости
Раздели меня всего догола;
Кости меня убивают,
Кости пронзают меня и прокалывают,
Сплющивают и не показывают вида,
Это меня гнетет.

В XIV в. игре в кости и ее пагубным последствиям Эсташ Дешан посвятил целое стихотворение [25а]. С характерным дли его стихов пылом поэт рассказывает, как однажды ночью несколько добрых рыцарей и оруженосцев отправились после ужина:

В одно уединенное место, где нашли
Ярко горящий очаг и накрытый стол,
и сели играть в «три кости из Парижа».

Поэт описывает чувства игроков, передает их разговоры, богохульства, когда те проигрывают, их ярость, с которой они клянут все и вся; то один из присутствующих не вовремя чихнул, то свеча коптит и пр. Рассказ заканчивается выводом:

За играми не должно забываться,
И больше двух флоринов ставить на кон;
Играй без вожделенья и божбы,
Без всякой злобы и без поношений,
Ведь чем мудрей и выше человек,
Тем более он бережется; кто не знает,
Что многие знатнейшие дворяне
Спускали в кости латы и коней,
И деньги, и имения, и честь;
А если это страшное безумье
Распространится в действующем войске,
То воины день напролет играют,
Чтоб без доспехов вовсе оказаться.

В одной из рукописей Национальной библиотеки [19*; 57] есть еще одно сказание об игре в кости. Сам дьявол во плоти учит человека изготовить кость:

Брат, — говорит нечистый, — вот что я придумал:
Ты сделаешь одну вещь, что назовется КОСТИ;
Многие натерпятся из-за нее стыда и срама,
Того из-за нее повесят, а другого убьют.
Ты сделаешь ее о шести квадратных гранях,
На первой грани поставишь ты одну точку...

И так дьявол заставляет поставить на каждой грани соответственно две, три, четыре, пять и шесть точек.

Стол, на который метали кости, — разновидностей этой игры было много, — как и упомянутый выше шахматный столик, назывался беллен, беллан, брелан [57. V. II. Р. 22]: «...Тогда велели принести его берлены и его шахматы, чтобы вести игру на имущество, что он желал сбыть с рук».

В походах командиры запрещали игру в кости — частый источник кровавых конфликтов; но привычка была сильнее, и бесконечно возобновляющиеся запреты не останавливали рьяных игроков.