Жизнь и реформы

Известный французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери сказал: самая большая роскошь на земле — это роскошь человеческого общения. Судя по моему опыту, общение далеко не с каждым собеседником — роскошь. Но Миттеран стал для меня не только партнером в политике, но и человеком, которого я глубоко уважаю. В трудную минуту он мог, например, позвонить и сказать: «Я вам звоню, чтобы просто засвидетельствовать: мы — ваши друзья и поддерживаем вашу позицию».

Разумеется, Миттеран прежде всего политик. Политик, что называется, с большой буквы. Его отличают широта взглядов и дальновидность, понимание глубинных интересов своей страны, мужество и гибкость в проведении избранной линии, умение учитывать меняющуюся реальность и считаться с интересами других.

Англия: продолжение диалога и новые лица

На британском направлении продолжение контактов в «послемальтийский» период тоже было отмечено обоюдной тревогой в связи с начавшимся объединением Германии. Еще в октябре Тэтчер прислала мне письмо, в котором информировала о своей встрече с Колем. Спустя несколько дней я принял в Москве нового министра иностранных дел Великобритании Дугласа Хэрда.

— Зная взгляды премьер-министра и ваши высказывания, — сказал я Хэрду, — могу констатировать, что наши позиции по германскому вопросу очень близки. Нам надо ускорить создание новых структур безопасности в Европе и синхронизировать его с процессом объединения Германии. Тогда мы сможем смотреть по-другому и на само объединение.

Хэрд отреагировал на это в конструктивном духе:

— Советский Союз и Великобритания могли бы объединить свои усилия по трем крупным направлениям: действия в рамках формулы «2 + 4», Венские переговоры и перспективы проведения в конце этого года совещания на высшем уровне стран — членов СБСЕ.

Собеседник перевел разговор на ситуацию с Литвой. Он сказал, что встречался с Тэтчер вскоре после нашей с ней беседы по телефону и, по его впечатлению, она была расстроена. Видимо, предположил я, госпожа премьер-министр пришла к такому выводу в связи с моим замечанием, что возможности для маневрирования сужаются. Об этом она сообщила Бушу, который сразу же прислал мне тревожное письмо. Я обрисовал Хэрду всю сложность создавшейся ситуации. Сказал, что будем проявлять максимум гибкости, действовать ответственно. Но мы обязаны руководствоваться мандатом Третьего съезда народных депутатов, который очертил рамки возможного компромисса.

Говоря о положении в стране в целом, я информировал Хэрда, что намерен искать пути радикализации экономической реформы. Подчеркнул, что мы стоим перед необходимостью сжать переходный период. Кто знает, сколько для того потребуется времени — месяцы, год, полтора?..

В июне 1990 года Тэтчер приехала в Москву с рабочим визитом. Прошло всего несколько дней, как я вернулся (5 июня) из поездки в Соединенные Штаты и Канаду. Итоги визита явно произвели на нее большое впечатление: она и начала с того, что поздравила меня по поводу «чрезвычайно успешной встречи» с Бушем. Действительно, переговоры с Президентом США сняли ряд взаимных озабоченностей, в том числе и тех, которые мы не раз обсуждали с Тэтчер.

Остальная часть беседы была посвящена в основном внешним аспектам германской проблемы. Тэтчер рассказала о своей встрече (накануне) с Бейкером — они обсуждали ситуацию в Европе в контексте германского объединения. Отметила актуальность создания европейских структур безопасности, роль процесса СБСЕ. Я как бы размышлял вслух о проблемах европейской безопасности, возникших в связи с объединением двух германских государств. Реакция Тэтчер меня обнадежила, укрепила уверенность в том, что решение, которое бы устраивало всех, может быть найдено.

Последняя встреча с Тэтчер в бытность ее еще премьер-министром состоялась в Париже в моей резиденции 20 ноября, во время общеевропейского совещания. Много говорили о ситуации в Персидском заливе. Накануне мы обсуждали эту тему с Бушем, и Тэтчер «одобрила» наши размышления. Отвечая на мой прямой вопрос, призналась, однако, что не верит в возможность политического решения и считает применение военной силы неизбежным. Поэтому она высказалась за то, чтобы новая резолюция Совета Безопасности (о чем у нас был разговор с Бушем) была сформулирована возможно более жестко. Даже посетовала, что американцы «несколько осторожничают». Конечно, говорили, как всегда, о положении в Советском Союзе. Тэтчер не скрывала своей обеспокоенности: как опытный политик она видела подстерегающие нас опасности. Прощаясь на ступеньках у выхода из моей резиденции, тихо произнесла: «Благослови вас Господь!»