Жизнь и реформы

Наша следующая встреча произошла, к сожалению, только через четыре года, когда мне удалось совершить долго откладывавшийся визит в Испанию. С 1986 года мы довольно регулярно обменивались посланиями. Кроме того, все больше активизировались контакты между официальными представителями двух стран, а также по парламентской и общественной линии. В марте 1989 года я принял министра иностранных дел Испании Фернандеса Ордоньеса, передавшего мне новое личное послание Гонсалеса. Ознакомившись с посланием председателя испанского правительства, я констатировал совпадение наших подходов по проблемам сокращения стратегических вооружений, глобального запрещения и ликвидации химического оружия.

Ордоньес заверил меня, что Испания — надежный партнер для Советского Союза, на нее можно смело положиться.

Визит в Испанию

Президентский самолет приземлился в мадридском аэропорту. Оказалось, что гостей до резиденции везут в «роллс-ройсе» старой модели.

Мы расположились в нем, и машины двинулись в Мадрид. С любопытством смотрим на все, что встречается на пути. Так всякий раз, когда попадаешь в страну впервые. Пригороды Мадрида застроены домами современной индустриальной архитектуры и очень похожи на наши. Но как красива и неповторима старая часть столицы: Пласа Майор, дома с портиками, Дворец кортесов, Королевский театр, памятник Дон-Кихоту.

Наша резиденция в Пардо: когда-то дворец для королевской охоты, потом резиденция Франко, а после реконструкции — резиденция для высокопоставленных гостей.

После официальной церемонии встречи у дворца Пардо состоялась краткая беседа с Хуаном Карлосом I. Я был глубоко тронут радушным приемом. Король заверил, что в Испании сознают, какое напряженное и ответственное время переживает наша страна.

— Здесь, — сказал он, — вы встретите людей, которые искренне хотят оказать помощь Советскому Союзу. — Упомянув о предстоявшей беседе с председателем правительства, король подчеркнул, что главный вопрос будет один: чем может Испания помочь Советскому Союзу в этот переломный для его истории момент.

Я и до личного знакомства знал о достоинствах и заслугах монарха современной Испании. Королева София в феврале 1990 года посетила Москву как гостья Верховного Совета СССР.

Королева произвела на Раису Максимовну глубокое впечатление своими познаниями в культуре и искусстве, а также желанием поближе узнать, оценить увиденное в Москве. Знакомясь с нашей столицей, она обнаружила большой интерес к тому, как люди живут, одеваются, питаются. Запомнились ее некоторые суждения: «По печати, у вас уже катастрофа, но я не могу с этим согласиться». «Какие газеты вы читаете?» — спросила ее Раиса Максимовна. Оказалось, «Московские новости». В метро, от которого она была в восторге, королева поинтересовалась, какую цену платят за проезд, а узнав, сказала, что в этом случае ей понятны жалобы на недостаток финансов. Королева продолжала удивлять и в других вопросах. Она читала Маркса и считает, что для своего времени он точно и талантливо проанализировал условия жизни людей. Добавила, что для общества неприемлемы резкие социальные контрасты.

Самым насыщенным событием первого дня визита стала беседа с Гонсалесом. Поскольку на следующий день, 27 октября, в Риме должна была открыться сессия Европейского Совета, Фелипе попросил меня со всей прямотой сказать: что может сделать Испания, что может сделать лично он в Риме, чтобы обеспечить поддержку Сообщества реформам в Советском Союзе?

«Сделать так, чтобы римская встреча встала на позиции Гонсалеса!» Посмеялись. Но у меня были веские основания для такой «формулы». Опыт нашего общения позволял мне видеть в Фелипе политика, который лучше других понимает суть происходящего в Советском Союзе.

Конечно, я дал развернутый анализ ситуации в нашей стране. Изложил, в чем она срочно нуждается: кредитование импорта для отраслей, работающих непосредственно на потребительский рынок; кредитование модернизации, прежде всего легкой и пищевой промышленности; несвязанные кредиты, чтобы покрыть образовавшуюся задолженность. Ознакомил его с ближайшими планами по созданию нормальных, общепринятых в мире условий для взаимовыгодного сотрудничества с иностранными инвесторами и фирмами.

Значительная часть беседы носила, если можно так выразиться, философский характер: мы говорили о соотношении рынка и социалистических ценностей, о смысле социалистической идеи. Я рассказал Гонсалесу, что в одном из писем мне Пьер Моруа (позже, в сентябре 1992 года, он стал президентом Социнтерна) выразил обеспокоенность относительно судьбы социализма. Я ответил ему так же, как отвечал критикам внутри страны: социализм — это не тот казарменный тоталитарный режим, который мы прежде называли «социализмом». Для меня социализм — это движение к свободе, развитие демократии, поиск лучших форм жизни, обеспечивающих возвышение человеческой личности, реализацию социальной справедливости.