Жизнь и смерть

Для того чтобы оставаться бодрствующим в момент смерти, или чтобы успешно испытать сознательную смерть в медитации, просим вас подробно объяснить, как искатель должен работать над следующими вещами: телесная система, дыхательная система, состояние дыхания, состояния существа человека, целибат, состояние ума.

Прежде чем человек сможет остаться в момент смерти сознательным, ему, прежде всего, нужно приготовиться оставаться сознательным в боли и страдании. Обычно тому, кто становится бессознательным даже в несчастье, невозможно остаться бодрствующим в момент смерти. Нужно понять, что значит стать бессознательным в несчастье. Это поможет понять, что значит быть сознательным в несчастье.

Человек, ставший бессознательным в несчастье, - это тот, кто отождествил себя с несчастьем. Когда у вас болит голова, вы не чувствуете расстояния между головной болью и собой, вы не остаетесь всего лишь отстраненным наблюдателем. Вместо этого вы ощущаете, будто вы и есть боль. Когда вас лихорадит, вы не чувствуете, как будто у вас горячее тело, которое находится на некотором расстоянии от вас. Вместо этого вы ощущаете, будто именно вы стали горячими. Это отождествление. Когда у вас поранена нога, вы не просто чувствуете пораженную ногу - скорее, вы ощущаете, будто поранены, поражены как раз вы.

По сути, мы не ощущаем расстояния между собой и своими телами. Мы живем, отождествляя себя с телом. Когда возникает голод, человек не говорит, что его тело испытывает голод, и он знает об этом, а говорит: «Я голоден». Но это не правда. Дело в том, что голодно именно тело, а человек просто осознает это. Он просто центр осознанности, которые постоянно осознает то, что происходит. Если заноза ранит ногу, человек узнает об этом; если появилась головная боль, он узнает об этом; если желудку понадобилась пища, он узнает об этом.

Человек - это сознание, которое все время пребывает в осознанности. Он не тот, кто переживает, а тот, кто знает. Это и есть действительность. Но наше состояние ума не от знающего, а от переживающего. Знающий превращается в переживающего: он ничего не знает, но начинает отождествлять себя с самим действием. Он не остается свидетелем, наблюдающим на расстоянии, но вместо этого начинает принимать участие в действии - и тогда появляется отождествление. Тогда человек становится единым действием. Это отождествление мешает ему пробудиться, потому что для того чтобы быть бодрствующим, чтобы быть осознанным, необходимо некоторое расстояние, пространство.

Я могу видеть вас только потому, что между мной и вами есть какое-то расстояние. Если бы пропало расстояние между нами, тогда я не смог бы видеть вас. Я могу видеть вас, потому что между нами есть пространство. Если бы это пространство исчезло, тогда я уже не в силах был бы увидеть вас. Мои глаза могут видеть вас, потому что существует пространство между нами, но мои глаза не могут увидеть самих себя.

Даже если мне нужно увидеть свою фигуру, я должен стать оказаться в зеркале, я должен быть на расстоянии от самого себя, и только тогда я смогу увидеть собственное отражение. Если я вижу свое отражение в зеркале, это значит, что мой образ находится на расстоянии от меня, и теперь он видим мне. Зеркало только выставляет ваш образ на каком-то расстоянии от вас. Таким образом, появляющееся пространство осуществляет вашу способность видеть.

Для того чтобы видеть, необходимо расстояние. Для того, кто отождествляет себя с телом, или считает себя именно телом, не существует никакого расстояния между ним и его же телом.

Когда-то жил мусульманский мистик, его звали Фарид. Однажды утром к нему пришел некий человек и задал ему тот же вопрос, который вы задали мне. Он сказал Фариду:

- Мы слышали, что Иисус, когда его распинали, не кричал, не причитал, и вид его не был несчастным. Мы также слышали, что, когда Мансуру отрезали конечности, он смеялся. Как может такое быть? Это невозможно.

Фарид не вымолвил ни слова. Он засмеялся, выбрал один из предложенных ему преданными людьми кокосовых орехов и отдал его этому человеку.

- Возьми этот кокос, - сказал он. - Пока что он не зрел. Разбей его, но убедись, что ты не повредил зерно. Разбей скорлупу ореха и принеси мне неразбитое зерно.

- Это невозможно, - ответил человек. - Кокос не зрелый, и между внешней скорлупой и зерном нет пространства. Если я расколю скорлупу, зерно тоже повредится.

- Выброси этот орех из головы, - сказал Фарид. - Вот другой кокос. Возьми его, он сухой. Здесь между скорлупой и зерном есть пространство. Можешь ли ты убедить меня в том, что можешь разбить только орех, не тронув зерно?