Жизнь и смерть Арнаута Каталана

Эркенбальд из Сен-Мишеля встал, принял книгу и, не открывая ее – просто прикасаясь, просто лаская ее пальцами, – вполголоса пропел молитву Господню. Он пел не на латыни, а по-провансальски. Впервые в жизни Каталан до конца понял эти священные слова, и глубокое восхищение наполнило его. Вот как все, оказывается, совершенно и просто! Ему хотелось плакать и смеяться.

А эн Саварик и еще несколько присутствующих знали эту молитву и шевелили губами следом за стариком, а в конце в один голос проговорили "аминь".

Закончив молиться, старик отдал книгу своему сыну и начал вопрошание:

– Сын мой, ответь: каков есть Бог?

– Бог есть великий, совершенный, безусловный, добрый, свет миру, – негромко, но внятно ответил второй совершенный.

– Отчего же на земле существует столько зла, отчего безумствуют вражда, войны, беды, болезни, голод?

– Оттого, что силен враг Бога – диавол.

– Отчего несовершенен человек?

– Оттого, что он заключен в свое тело, как в темницу.

– Отчего же заключен он в тело как в темницу?

– Оттого, что тело, смертное, подверженное боли, страданию и тлению, создал диавол для уловления бессмертных небесных душ.

– Чем доказать безраздельную власть диавола над нашим миром?

– Всеблагий Бог не может быть творцом существ вредных и злокозненных. Не творил добрый Бог ни змей с ядовитым жалом, ни кусачей мошки, ни жабы, от которой кожа покрывается бородавками, ни мышей, проедающих мешки с зерном…

И тут, будто ее нарочно позвали, из-за ларя высунула чуткий нос мышка. Помедлив, она продвинулась еще чуть-чуть вперед и снова замерла – только любопытные черные глазки поблескивают в полумраке.

Эркенбальд прекратил вопрошание. Медленно протянул он руку к мышке и молвил:

– Внемли мне, дитя диаволевлево.

Мышка, казалось, даже дышать перестала.

В полной тишине Эркенбальд проговорил:

– Благодать Господа нашего Иисуса Христа да пребудет с нами вовек.

Только это.

Но мышка, сделав вперед несколько неуверенных шажков, вдруг затихла, аккуратно подобрав под брюшко лапки.

Старец повернулся к Каталану и кивнул тому подбородком.

– Посмотри на нее, как следует, дитя мое.

Каталан осторожно толкнул мышку носком башмака. Мышка была мертва. Она все так же поблескивала глазками, верхняя губа у нее чуть задралась, открыв два передних резца, а под хвостом выступила и застыла густая капля крови. Подняв мышку за хвост, Каталан бросил ее в огонь.

Как ни в чем не бывало, Эркенбальд продолжил:

– Сын мой, почему же столь печальна участь человека?

Ученик "совершенного", терпеливо ожидавший, пока возобновится диалог, тотчас же отвечал:

– Потому что порок гнетет человека; грех был создан одновременно с бренным телом, которое, претерпев множество страданий, в конце концов погибает.

– Может ли человек в этой земной жизни освободиться от порока?

– "Может ли эфиоп поменять черную кожу свою и барс – пятна свои? Так и вы, можете ли делать доброе, привыкши делать злое?" – ответил ученик цитатой из Священного Писания.

– Где же спасение?

– В Боге.

– Как понимать Бога?

Ученик не стал отвечать и молча склонил голову.

Тогда Эркенбальд отбросил на спину капюшон, открыв длинные, совершенно белые волосы. От его лица и поднятых ладонями вперед рук исходил тихий свет.