Жизнь и смерть Бенито Муссолини

В четыре часа дня в комнату к Муссолини и Петаччи вошел высокий мужчина в коричневом длинном пальто:

— Собирайтесь, я приехал, чтобы освободить вас.

— Неужели? — воскликнул Муссолини, и ему, видимо, вспомнилось лицо Отто Скорцени в сентябре 1943 года.

У этого не было шрама на лице и вид был какой-то неуверенный. Странная улыбка на уголках губ. Нервные длинные пальцы. Явно не немец…

— И вы тоже поворачивайтесь, — подогнал он Кларетту. — Вам-то ничего не понадобится… Мы обо всем позаботимся… Потом…

Супруги де Мария помахали постояльцам рукой. Она — Кларетта — уходила на высоких каблуках. Он прихрамывал, едва скрывая боль в ногах. То и дело поскальзывался, но ни разу не упал.

Шел мелкий дождь. Сели в автомобиль. Они были рядом. На заднем сиденье. Можно было подумать, что все шло по какому-то плану. Но это была импровизация партизана Аудизио — того высокого с автоматом через плечо. Человека в желтом пальто.

Затем Аудизио, назвавшийся полковником Валерио, велел остановить машину. Приказал Муссолини выходить и взвел курок. (Подлинное имя «Валерио» — Вальтер Аудизио — Италия узнала лишь 23 марта 1947 года.)

Кларетта пыталась помешать, что-то кричала. Аудизио пытался выстрелить, но автомат молчал. Он выхватил пистолет. Но и тот дал осечку. Тогда он взял автомат находившегося здесь же партизана-гарибальдийца Микеле Моретти и застрелил сначала Петаччи, а потом Бенито Муссолини, якобы обнажившего грудь и кричавшего: «Целься сюда!»

Все было кончено. Партизаны выкурили по сигарете. Затягивались даже те, кто не курил. Затем погрузили трупы в грузовик, повезли в Донго, по дороге перегрузили Муссолини и Кларетту в фургон для доставки мебели и так повезли в Милан.

Утром в воскресенье 29 апреля добрались до площади Лорето в Милане. В городе были уже установлены американские посты, но «странный транспорт» никто не остановил.

На пьяццале у полуразрушенного гаража и бензозаправочной станции трупы свалили на землю. Голова дуче лежала на груди Кларетты.

Какие-то молодые люди по-футбольному ударили дуче по лицу, обезобразив Муссолини. Затем собралась толпа, и люди дали волю своим ожесточившимся чувствам.

Кто-то разряжал свои пистолеты, кто-то просто молча, наблюдал это зрелище. Наконец перешли к повешению гегемонов-иерархов за ноги. Нашли веревки. Первым вздернули Муссолини. Затем всех по очереди. Четырнадцать. Плюс Кларетта Петаччи. Всего шестнадцать. Паволини, Буффарипи, Стараче и так далее.

Это — финал. Финал, где точна только последняя сцена повешения. Предыдущие акты имеют многие различные версии. Мы поведали в деталях только две: одну — официальную, приблизительно так изложенную в разной литературе и другую — мое интервью с Микеле Моретти, который утверждает, что это он застрелил Муссолини. И с него я начал мой рассказ.

…Недавно мне довелось побывать на одном аукционе, где продавались вещи-символы, вещи, принадлежавшие разным людям «той эпохи» — двадцатилетнего периода муссолинизма.

— Я об одном сожалею, — заметил человек, сидевший рядом со мной в зале. — Тогда, 29 апреля 1945 года и позже, никому в голову не пришло разобрать бензоколонку на площади Лорето и сейчас, почти пятьдесят пять лет спустя, продать по частям с аукциона. Желающих купить много. Вот был бы бизнес…

* * *

Пьяццале Лорето. В каком бы городе Италии ни была площадь с подобным названием, она уже более полувека обязательно ассоциируется в сознании итальянца с той площадью миланского предместья, где были повешены Муссолини, Кларетта Петаччи и четырнадцать фашистских иерархов.

С 1992 года в Италии ежегодно поступают предложения переименовать все существующие пьяццале Лорето (их около 50) в площади Муссолини. Предложения эти пока не проходят, но их сторонники, полные «творческой выдумки», делают новые предложения, которые, судя по всему, где-нибудь да «проклюнутся». Например, в Милане, где к такому предложению особенно благосклонны, а Муссолини назван самым влиятельным итальянцем, оставившим свой след в истории XX века: он был не личностью-победителем, а личностью страдающей и причиняющей страдания другим.