Жизнь и смерть Бобби Z

– Тим, я могу попросить, чтобы тебе скостили обвинение до «мочился в телефонной кабине», но тебя все равно ждет жизнь без права на условно-досрочное, – ответил адвокат. – Ты неудачник из неудачников. Твое призвание – грандиознейшим образом все проваливать.

«Вот и осуществились амбиции всей моей жизни, – подумал Тим. – А мне всего-то двадцать семь.»

Тут-то и появляется Тэд Гружа.

В один прекрасный день, когда Тим смотрит у себя в одиночке книжку комиксов про Росомаху, охранники вдруг вытаскивают его из камеры, сажают в черный фургон с затемненными стеклами, везут в какой-то подземный гараж, а оттуда доставляют на лифте в комнату без окон и приковывают наручниками к дешевенькому пластмассовому стулу.

К голубому стулу.

Тим сидит там с полчаса, а потом входит коренастый мускулистый человек с головой, по форме напоминающей пулю, а за ним – высокий тощий латинос с нездоровой, усеянной мелкими прыщами кожей.

Поначалу Тим решил, что коренастый лыс, но оказалось, что голова у него обрита. Холодные голубые глаза, дешевенький синий костюм и самодовольная ухмылка. Он оглядел Тима, точно Тим – куча мусора, и потом сказал латиносу:

– По-моему, это тот самый и есть.

– Усматривается несомненное сходство, – согласился бобоед.[1]

После чего коренастый усаживается рядом с Тимом, улыбается, сжимает кулак и мощно жахает Тима по уху. Боль просто нереальная, но Тиму удается не опрокинуться и удержать задницу на стуле. Это всего лишь маленькая победа, но он-то знает, что маленькие победы – это, пожалуй, самое большее, чего он может добиться.

– Ты – раздолбай по призванию, – говорит Тэд Гружа, когда Тим выпрямляется.

– Спасибо.

– А кроме того, ты станешь дохлым раздолбаем, как только вернешься обратно за решетку, – продолжает Гружа. – Он ведь дохлый раздолбай, правда, Хорхе?

– Он – дохлый раздолбай, – ухмыляясь, отвечает Хорхе Эскобар.

– Я дохлый раздолбай, – улыбается и Тим.

– Итак, мы сошлись на том, что ты – дохлый раздолбай. Теперь вопрос: что нам с этим делать, если мы вообще станем что-нибудь делать? – опять вступает Гружа.

– Я ни на кого стучать не буду, – ворчит Тим. – Разве что на ла Перрье, а тогда просто покажите мне, где подписать.

– Ты убил одного парня, Кирни, – напоминает Гружа.

Тим пожимает плечами. Во время войны в Заливе он убил много парней, и, похоже, никто об этом особо не переживал.

– Мы не хотим, чтобы ты на кого-то стучал, – возражает Гружа. – Мы хотим, чтобы ты кое-кем стал.

– Мать моя тоже этого хочет, – откликается Тим.

На сей раз Гружа бьет Тима левой рукой.

Чтобы показать, что он универсал, думает Тим.

– Совсем ненадолго, – поясняет Эскобар. – А потом иди на все четыре стороны.

– А потом живи как хочешь, – подтверждает Гружа.

Тим не понимает, о чем они, черт побери, толкуют, но «живи как хочешь» – это заманчиво.

– О чем вы, ребята? – интересуется он.

Гружа бросает на стол тонкую папку из плотной бумаги.

Раскрыв ее, Тим видит фотографию загорелого симпатяги с узким лицом и длинными темными волосами, небрежно завязанными сзади в хвостик.

– Малость смахивает на меня, – проявляет наблюдательность Тим.

– Точно, – соглашается Гружа.

Гружа явно пытается его облапошить, но Тиму плевать. Если ты неудачник из неудачников, люди просто вынуждены тебя то и дело облапошивать, таков уж порядок вещей.

– А теперь попытайся сосредоточиться, болван, – говорит ему Гружа. – Ты должен сделать вот что: прикинешься одним человеком, а потом можешь катиться куда хочешь. Весь мир считает, что «ангелы» шлепнули тебя в тюрьме. Так что, если ты получишь «новую личность», план сработает.

– Каким «одним человеком»? – спрашивает Тим.

Тиму кажется, что в глазах у Гружи вспыхивает искра – как у бывалого зэка, когда он видит в тюрьме новичка.

– Бобби Зетом, – отвечает Гружа.

– Кто это – Бобби Зет? – спрашивает Тим.

2

– Ты никогда не слышал о Бобби Зете? – У Эскобара отвисает челюсть – он не верит своим ушам.

– Да ты просто осел, раз никогда не слышал про Бобби Зета, – добавляет Гружа.

Эскобар с гордостью произносит:

– Бобби Зет – это легенда.

И они рассказывают ему легенду о Бобби Зете.

Роберт Джеймс Закариас вырос в Лагуна-Бич, и, как большинство ребят в Лагуна-Бич, он был очень крутым. У него был скейтборд, потом бугиборд, беллиборд, лонгборд – все разновидности досок для серфинга, и к тому времени, когда он стал зеленым второкурсником в колледже с весьма оригинальным названием «Лагуна-колледж», он был уже квалифицированным серфингистом и еще более квалифицированным наркоторговцем.

Бобби Зет умел читать воду, словно на ней было написано, где волны пойдут сериями по три-четыре, он знал, когда ловить пик, когда волна ломается справа или слева, когда бывает острый гребень, откат или «труба». Именно его интуиция, позволявшая предугадывать, как пойдет волна, сделала его многообещающим молодым серфингистом, известным по всей округе, а также преуспевающим предпринимателем.