Жизнь и смерть Бобби Z

Каждый, кому не лень, черт побери, тебя увидит, если станешь стрелять с этого моста. Надо быть полоумным кретином, чтобы стрелять с этого моста. Но он не говорит этого Эскобару. Эскобар – разумный человек, однако сейчас он немного взвинчен.

К тому же на мосту цепочкой растянулась целая орава байкеров, а Крусу меньше всего хочется связываться с байкерской шайкой.

– Я выстрелю отсюда, – сообщает Крус.

Смерть Ниоткуда.

76

– Она была беременна, – рассказывает Элизабет. – Вот почему она от вас убежала. Я пыталась уговорить ее сделать аборт, но она не стала. Тогда мы придумали план. Она удерет и родит ребенка под именем Оливии. Этому всякий поверит: Оливия в нашей компании была самая безбашенная. И настоящая Оливия будет воспитывать ребенка – досадный результат одного из многих романов. А я ей помогу.

До поры до времени все шло как задумано. Мы всех перехитрили. Но бедная Анхелика… Вы правы, она не могла перехитрить себя. Она рвалась к Бобби, рвалась к своему сыну. Она бы забрала мальчика, но слишком боялась вашего гнева. Боялась того, что вы можете с ней сделать…

Элизабет кивает в сторону моста:

– И этого тоже – что вы убьете ребенка.

– Убью своего внука? – моргает Уэртеро. – Mi carnal?

Элизабет смотрит на бандита, держащего Кита, и роняет:

– Отпусти мальчика.

Кит бежит к Тиму и обхватывает его руками. Прячет лицо у него на груди.

– Оливия не смогла бы вырастить ребенка, – фыркает Элизабет. – Оливия и цветок-то у себя дома не смогла бы вырастить. Мне надо было это понять с самого начала. Она в восьмой или какой там раз попала на лечение, и я уже собиралась забрать Кита к себе. Но тут появляется он, и я подумала: идите вы все! Он должен знать, что у него ребенок.

– Внук, – бормочет Уэртеро. Глаза у него наполняются слезами. – Внук. Сокровище.

Тим, черт дери, не верит своим ушам, он не понимает, почему Элизабет не упомянула об этом пустячке чуть раньше, а следующее, что он осознает, – Уэртеро сидит рядом с ним на земле, пытаясь привлечь внимание Кита, и говорит мальчику:

– У тебя есть все. Игрушки, яхты, игры, лошади… Целая конюшня скаковых лошадей… Ты будешь как принц из сказки. Мы будем кататься верхом рано утром, и я буду рассказывать тебе истории про твоих предков, про то, как они завоевали Мексику, как они сражались с команчами, и с апачами, и с yanquis. Милая, добрая женщина станет учить тебя испанскому, а Элизабет будет твоей няней. Хочешь?

Уэртеро тянется, пытаясь обнять мальчика или хотя бы дотронуться до него, но Кит теснее прижимается к Тиму. Ему на волосы капает кровь, сочащаяся у Тима из носа.

Уэртеро встает и пытается отряхнуть грязь с брюк.

– Возьмите мальчика, – приказывает он.

– Мальчик останется со мной, – говорит Тим. – Берите свои деньги и уходите.

Уэртеро только улыбается и повторяет:

– Возьмите мальчика.

– Причал ZZ, – пытается договориться Тим. – Судно «Нигде». Можете забирать его вместе с деньгами, только оставьте мне мальчика. – Элизабет порывается что-то сказать, но Тим бросает: – Заткнись, на хрен!

Потому что он уверен: это конец. Уэртеро заберет ребенка и деньги и шлепнет его. И у ребенка будет богатая и несчастливая жизнь, так пусть он хотя бы запомнит, что отец его не бросил.

Это все, что он может сделать для мальчика.

– Я пойду с тобой, – вдруг говорит Кит, обращаясь к Уэртеро. – Я хочу пойти с тобой.

– Кит… – бормочет Тим.

И слышит, как Кит добавляет:

– Если ты его не убьешь. – Кит – смышленый, упрямый пацаненок, и он развивает свою мысль: – Ты не сможешь меня забрать, если я не захочу. Я начну кричать, и ты меня не остановишь. И я всем скажу, что ты меня похитил, и ты сядешь в тюрьму.

Тим думает, что Уэртеро взбесится, но старый хрен просто лучится счастьем и произносит:

– Наша сила воли!

Мальчишка явно насмотрелся по телевизору всяких-разных фильмов, потому что он заявляет:

– Я хочу, чтобы каждый год мне приходило от него письмо, и у нас с ним есть свой шифр, так что я пойму, если оно будет поддельное. Пока он жив, я буду с тобой.

– В тебе течет кровь твоей матери, – говорит Уэртеро.

– И моего папы, – прибавляет Кит.

Уэртеро с серьезным видом протягивает руку, и Кит ее пожимает.

– Мы достигли взаимопонимания, – говорит Уэртеро. – Даю слово чести.

– Слово чести, – отзывается Кит.

А Тим ничего не говорит: пусть ребенок думает то, что ему хочется. Пусть думает, что спас своему папе жизнь. Тим-то знает, что честь Уэртеро гроша ломаного не стоит.

Кит стоит перед ним, стойкий оловянный солдатик, и Тим протягивает руки, и ребенок его обнимает, и Тим шепчет «я тебя люблю», и Кит шепчет «я тоже тебя люблю», и это чертовски храбро, и оба они плачут.

А потом Тим видит, как Элизабет берет Кита за руку и тянет за собой, Тим выпускает пальцы Кита из своих ладоней, и вон они уже ушли.

И Тим стоит на коленях в грязи, по щекам его текут слезы.

По пути к машине Уэртеро бросает главному подручному:

– После того как мы сядем на яхту, убьешь его.

Мужчина кивает.

– Впрочем, можешь не пачкать здесь землю. – Уэртеро качает головой. – Он пойдет за нами.

– Si?