Жизнь и смерть Джими Хендрикса. Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла

Все началось хорошо, Джими продемонстрировал свой новый состав, Band of Gypsys – Билли на басу, Бадди Майлз на барабанах, – по два концерта за вечер до и после Нового года в Fillmore East. Но даже за это пришлось заплатить, когда владелец заведения Билл Грэм надрал Джими задницу за халтуру после его первого сета.

Джими, притворяясь обиженным, спросил Билла, какого хрена? Видел ли он, как обезумела толпа?

Билл качает головой и говорит ему прямо: «Ты провел полтора часа, сотрясая воздух шелухой и всяким дерьмом, которые ты можешь сделать с закрытыми глазами, лежа где-нибудь. Но ты забыл одну вещь. Ты забыл играть».

Джими разозлился: «А теперь ты дашь мне совет, как играть?»

Билл подошел прямо к нему: «Джими, ты лучший гитарист из всех, кого я знаю, и сегодня вечером в течение полутора часов ты был полным дерьмом. Ты был позором для того, кто ты есть».

«Пошел ты на хуй!»

Джими не боец, не говоря уже о том, что год в армии прятался по углам. Билл – крутой ублюдок из русских евреев, который видел боевые действия в Корее и вернулся домой с бронзовой звездой (за героическую службу) и Пурпурным сердцем (ранен в бою). Ты же не хочешь связываться с Биллом.

Это канун Нового года, последняя ночь шестидесятых. Вернувшись в Сан-Франциско, Билл заказал группу Santana, чтобы отпраздновать в Fillmore West. На другой своей площадке в Сан-Франциско, Winterland, у него Jefferson Airplane при поддержке Quicksilver Messenger Service.

У Билла были специальные листовки с цитатами нескольких самых известных друзей-музыкантов. Роджера Макгинна из The Byrds: «Это классно – смотреть в будущее и надеяться, что все будет еще лучше». И от самого Билла: «Моя надежда на новое десятилетие – пусть мир отдохнет».

И от Джими: «Все эти заскоки 1969 года – поцелуйте меня в зад».

Билл видит всю эту чушь про любовь-любовь-любовь такой, какая она есть. Джими ничем не отличается от Мика Джаггера или самого Билла, когда речь заходит о том, чтобы обеспечить себе самую выгодную сделку, даже если это означает поднасрать соседу. Билл вспомнил тот случай, когда Джими приказал не выключать свет на сцене во время сета Дженис, когда Big Brother играли на разогреве у The Experience в парке Flushing Meadows. Дженис пришла в ярость, ее выступление было испорчено. Появился Джими, приглушил свет, чтобы его было лучше видно, вытер нос флагом Конфедератов и разорвал это место в клочья.

Билл вспомнил историю о том, как Джими велел Джиму Моррисону отвалить, когда пьяный Джим попытался подняться на сцену с Джими в клубе в Нью-Йорке. «Эй, Джими, ты хоть знаешь, кто я такой? Я – Джим Моррисон из The Doors».

Джими посмотрел на него сверху вниз, как будто только что наступил в собачье дерьмо. «Да, я знаю, кто ты, – усмехнулся он, – а я Джими Хендрикс».

Билл видел, как Джими обсирал Чеса, и слышал, что настоящая причина, по которой большой англичанин в конце концов ушел, заключалась в том, что Чес застукал Джими за тем, как он трахал его подружку – в его собственной постели. Ну же, парень. Это совсем не круто. Но Джими обожал блондинок. Ведь все это знали, верно? Джими ничего не мог поделать, если эти цыпочки сами ложились под него, верно? Конечно, дружище.

Билл видел Джими после того, как тот вернулся с Altamont, где он был свидетелем убийства чернокожего парня, Мередита Хантера, избитого и заколотого до смерти «Ангелами Ада». Джими – с этим глубоким многовековым гневом в полуночных глазах.

Билл снова видел Джими после судебного дела в Торонто за две недели до Рождества. Джими стоял в суде, стараясь выглядеть неприметным правильным парнем в синем костюме в тонкую полоску, купленном специально для этого случая, изображая праведника, улыбаясь перед камерами прессы, изображая обиженного человека, говоря судье, что он «перерос дурь».

Это точно, сэр, должно быть, кто-то из моих сумасшедших фанатов положил эту гадость в мою сумку без моего ведома, может случиться с кем угодно… Да, сэр!

Билл Грэм – последний оставшийся белый человек в мире, который скажет Джими правду – ради Джими, а не кого-либо другого. Билл наверняка последний человек, который скажет Джими правду.

После того как они поругались еще немного, Джими наконец-то понял это.

«Ты прав, ты прав. Прости», – сказал он Биллу.

Второй сет в тот вечер был совершенно другим. Джими играл. Направляя космос через свою гитару, позволяя музыке делать все, никакого джайва, только музыка, сладкая музыка. Прибереги все свои фокусы для вечеринок на бис. Потому что бис должен быть банальным, верно?

Билл обнимает его, когда он уходит со сцены. «Самое яркое, эмоциональное проявление виртуозной электрогитары, которое я когда-либо слышал», – говорит Билл.

Привет, 1970 год.

Отсюда все катится вниз.