Жизнь и смерть Джими Хендрикса. Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла

И при этом все больше и больше нервничал из-за ее распутной жизни. Однажды вечером он вернулся в отель и обнаружил, что ее душит один из клиентов. Он психанул и вышвырнул чувака из номера. После этого он уже не мог больше закрывать на это глаза. Она должна прекратить, требовал он. А после с благодарностью принимал те несколько долларов, которые она ему давала.

Через несколько дней Диану арестовали, бросили в полицейский изолятор на ночь, а затем посадили в автобус и отправили обратно на Средний Запад, где все еще жили ее родители. Но она была смышленой и уже через сорок восемь часов вернулась в Нью-Йорк к Джимми. У Джимми был нервный срыв: он думал, что какой-нибудь урод убил ее и бросил тело в переулке.

Когда Диана узнала, что беременна, Джимми не сдержался и настоял, чтобы она перестала работать. Все просто бывает в книгах или в кино, но в реальной жизни все не так. Без уличных долларов Дианы они были вынуждены воровать для того, чтобы выжить. Но Джимми не был профессионалом, и это были не ограбления или взломы, это было мелкие кражи продуктов с полок круглосуточных магазинов, и их чуть было не поймали.

Когда обезумевший владелец магазина с бейсбольной битой преследовал его несколько кварталов, Джимми наконец сдался. «Я должен изменить это дерьмо», – сказал он ей. Она знала, что он прав, и снова начала торговать собой за его спиной.

Но Джимми узнал – и взбесился. Он снял свой кожаный ремень и начал бить ее им и кричать: «Когда я говорю тебе что-то сделать, ты это делаешь!» Испугавшись, что она может потерять ребенка, Диана свернулась калачиком на кровати и позволила ему продолжить. Внезапно в комнате раздался голос отца Джимми Эла: «Сейчас я тебе покажу! Я покажу тебе, что жирное мясо – это скользко!» Что бы это, блядь, ни значило.

Все было кончено, но какое-то время они продолжали быть вместе, не зная, что еще делать, беспокоясь о ребенке и о том, в кого превращается Джимми. Когда позже Диана была арестована полицейским под прикрытием, выдававшим себя за клиента, который узнал, что она несовершеннолетняя, ей поставили ультиматум: до трех лет тюрьмы или еще один билет на автобус домой к родителям. Диана легко приняла решение. Она поступила умно и убралась к чертовой матери.

Маленькая дочь Джимми и Дианы, Тамика, родилась в феврале 1967 года. Поскольку Джимми постоянно переезжал с места на место, они почти сразу же потеряли связь. Не похоже было, что Джимми все это очень нужно. Ведь к тому времени он уже был в Лондоне, верно? На самом деле пройдут годы, прежде чем Джимми – теперь уже Джими – признает, что у него есть дочь. Этот ребенок, скорее всего, был от клиента, рассуждал он, когда ему надоедало думать обо всем этом. Но Тамика была чернокожей – как и ее родители, – а у Дианы было правило: всегда спать только с белыми.

Эй, чувак, у Джимми было много другого дерьма, с которым нужно было разобраться, понимаешь?

Например, его первые настоящие официальные отношения с белой цыпочкой. Ее звали Кэрол Широки – для друзей просто Ким.

Это было в то время, когда Джимми все еще был в подвешенном состоянии, работая на The Squires, подыгрывая Кертису Найту. Он знал, что интересен, и хотел начать что-то свое, но не мог сделать это, пока играл на гитаре, которую «одолжил» ему Кертис. Они играли в заведениях типа Purple Onion и Ondine в Верхнем Ист-Сайде – в танцевальных клубах, в которых по-настоящему жгли только тогда, когда видели, как Джимми кусает свою гитару и размахивает ею за спиной, как гребаный Фред Джинджер[10].

Даже получив место второго гитариста в группе Кинга Кертиса Kingpins, он не получил ничего, кроме нескольких лишних долларов. Kingpins – профи, и Джимми приходилось стараться изо всех сил, чтобы удержаться на своем месте. Но он снова был одет в униформу оркестра и двигался в унисон. Дрянное дерьмо, которое, как он думал, он оставил позади. Ты даже не мог снять свой пиджак, если только Кинг не снимал свой первым, а он почти никогда не снимал свой пиджак первым. Играй, тихонечко покачиваясь, свою партию в Stand by Me и Yakety Yak.

Дерьмовые концерты. После которых он ползком возвращался в свой дешевый отель и ставил Rubber Soul на портативный проигрыватель, мучаясь от горькой правды Ленона в In My Life и наблюдая, как его собственное прошлое и будущее сжимаются до булавочной головки. Он не ощущал себя частью группы. Однажды он включил Ascension Колтрейна и почувствовал, что никто не должен говорить ему, что делать. Понял, что с этим всем надо завязывать.