Жизнь и смерть генерала Корнилова

Вдруг сзади послышался резкий сорочий вскрик:

   — Эй!

Корнилов не сразу понял, что это обращается к нему — ну будто бы к неодушевлённому предмету, а неодушевлённым предметом Корнилов никогда не был, — поэтому он на оклик не обернулся и спокойно двинулся дальше.

   — Эй, стой! Кому сказали!

Чуть придержав шаг, Корнилов оглянулся. К нему, на ходу застёгивая куцый, с короткими рукавами мундир, нёсся взводный — здоровый, похожий на лошадь, малый с квадратной нижней челюстью. Корнилов остановился.

   — Почему не отдаёшь честь офицеру? — заорал на него взводный.

   — Извините, не заметил, — пробормотал Корнилов виноватым тоном, вытянулся — отдал взводному честь.

   — Болван! — заорал пуще прежнего взводный, взмахнул рукой, как саблей. — А вы, болваны, чего пропустили этого человека? — закричал он на солдат, находившихся в пулемётных гнёздах. Снова рассёк ладонью воздух. — Задержать и доставить на гауптвахту! — Взводный ткнул кулаком в сторону Корнилова. — Пусть там разберутся, почему этот болван не отдаёт чести офицеру.

«Глупо попался, очень глупо». — Корнилов вздохнул. Бежать было нельзя — солдаты, находящиеся в пулемётных гнёздах, мигом бы скосили его.

Из караулки выскочили двое пехотинцев с винтовками. Встали у Корнилова по бокам, винтовки взяли наизготовку.

   — Вперёд! — вновь рассёк рукою пространство взводный.

Караульные повели Корнилова по тропе в деревню. Под ногами сочно чавкала жирная глина. Караульные переговаривались между собой, обсуждая какого-то незадачливого Петера, который пробовал поймать в мутной воде Ужа форель, но вместо этого сам стал форелью и чуть не утонул. Когда его вытащили, то вода лилась у Петера не только из ноздрей — лилась даже из ушей.

   — Когда спадёт вода, тогда и можно будет ловить форель, — сказал один из солдат, потянулся на ходу — сладко потянулся, даже кости захрустели.

На окраине села стояла корчма, продублённая ветрами и дождями, тёмная от дыма, с двумя большими винными бочками, на манер часовых установленными у входа. Над дверью висела жестяная вывеска, от времени и копоти почерневшая настолько, что название этого заведения уже невозможно было прочесть.

   — Камрады, не зайти ли нам в корчму? — неожиданно предложил Корнилов. — Не то живот подвело уже основательно.

Солдаты, сопровождавшие Корнилова, переглянулись.

   — А деньги у тебя есть? — спросил один из них, старший, с медной медалью, висевшей на груди.

   — Двадцать крон. — Корнилов достал из кармана деньги, показал их.

Солдаты вновь переглянулись. Корнилов понял — клюнули. Да и какой солдат откажется на дармовщину выпить пару стопок палинки и закусить водку аппетитными шпикачками?

   — Идём! — решительно произнёс старший и сделал крутой разворот в сторону корчмы, только галька заскрипела под подошвами. — У нас тоже брюхо подвело, камрад.

Корчма была набита так плотно, что тут даже не осталось места мухам, но тем не менее к Корнилову, угадав в нём старшего, подбежала девушка в красном переднике, спросила запыхавшимся голосом:

   — Господ трое? Я сейчас поставлю вам отдельный столик. Подождите минуту.

Через несколько мгновений она появилась из подсобного помещения, с натуженным лицом и красным румянцем, полыхавшем на щеках, обеими руками она держала за крышку столик. Корнилов поднялся, поспешил к ней:

   — Одну минуту, мадемаузель, я вам помогу!

Он подхватил столик с другой стороны, помог его поставить. Девушка придвинула к столу три новых сосновых табуретки, стоявших у стенки.

   — Чего желают господа солдаты? — спросила девушка. — Пива? Жареных колбасок?

   — Лучше — черешневой водки, — сказал Корнилов.

   — И пива тоже, — добавил старший солдат, брякнул медалькой и подмигнул своему напарнику.

   — И пива тоже, — согласно наклонил голову Корнилов. — К пиву — жареных колбасок, три лепёшки и брынзу.

Солдаты придвинулись поближе к Корнилову, словно собирались взять его в клещи, это не ускользнуло от взгляда девушки. По лицу её проскользила досадливая тень.

После двух стопок крепкой черешневой палинки лица солдат раскраснелись, они вступили друг с другом в спор: какой поросёнок лучше — с капустой и яблоками или с гречневой кашей и луком?

В разгар спора девушка подошла к Корнилову, шепнула:

   — Тебя арестовали, солдат?

   — Да.

   — За что?

   — Не отдал честь взводному.

   — Совсем оборзели, — выругалась девушка и сделала знак Корнилову: приходи, мол, в кухню.

Через несколько минут Корнилов сказал старшему конвойному:

   — Камрад, у меня переполнился желудок, — он демонстративно обнял руками живот. — Мне надо прогуляться до уборной.

   — Прогуляйся, — милостиво разрешил старший, продолжая отстаивать достоинства поросёнка, начиненного капустой с яблоками.

Корнилов неспешно поднялся и, оставив на полу свой ранец, как некий залог, свидетельствующий о том, что он вернётся, ушёл. Туалет находился прямо в корчме, это солдаты знали, поэтому особо не беспокоились о том, что задержанный может исчезнуть.

Из-за занавески, прикрывавшей вход в кухню, выглянула девушка, сказала Корнилову:

   — Иди за мною!