Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника

Но конечно, это вовсе не означало, что мои мысли днем и ночью были заняты этими новыми идеями. Наше существование было слишком тяжелым для этого. Суровая реальность, с которой мы столкнулись в лагере для военнопленных, слишком сильно расходилась с выдвигавшейся теорией. Однажды было объявлено, что Штрохмайер будет читать лекцию, которая называлась «Что делать?». Это напоминало одну из работ Ленина, носившую такое же название. Даже коммунисты, для которых это было родным и понятным, должны были невольно улыбнуться перед таким вопросом, на который был только один ответ: «Ехать домой!» Но внушающему воздействию лозунгов подвергались все, и это затронуло многих, в том числе и меня. Один из таких лозунгов провозглашал: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Но был еще и другой: «Идея становится материальной силой, когда она охватывает массы». Ленинский лозунг: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» висел, как призыв, не только над лагерем, но и постоянно присутствовал на всех мероприятиях «Антифы».

Только много лет спустя, закончив свою учебу и уже работая по своей профессии, я нашел время для интеллектуальной схватки с марксизмом, и прежде всего для изучения литературы противоположного направления. Я делал это с помощью «Справочника по мировому коммунизму», опубликованному в 1958 г. издательством «Бохенски и Нимейер». Кроме того, я пользовался решением Конституционного Суда ФРГ от 17 августа 1956 г. о запрете Коммунистической партии Германии, которое вошло в напечатанный отдельным изданием многотомный сборник юридических документов. Приведу один примечательный отрывок из этого судебного решения (третий том сборника, стр. 655–656):

«После всеобъемлющей оценки суд вынужден признать, что КПГ ведет интенсивную работу по обучению, агитации, пропаганде и привлечению в свои ряды новых членов. Эти действия являются тщательно скоординированными и направлены на все слои общества. Имеет место использование методов агитации и пропаганды, которые наилучшим образом подходят для каждого из них. Существует комплексный план, который направлен на ослабление свободного и демократического порядка в обществе, обозначаемого как «общественный строй буржуазно-капиталистического мира». Конечной целью этого плана является пролетарская революция. Для свободного и демократического общества особая опасность этой разрушительной пропаганды заключается в том, что кажущаяся «бесцельность» демократического общественного строя, которая является результатом взаимной толерантности, противопоставляется стройной системе организованного мира. Заявляется о том, что она основана на ясных научных принципах, которые дают ясные ответы на самые сложные экономические и политические вопросы, и это привлекает внимание личности, для которой бывает очень трудно разобраться в таких предметах. Вместо тяжелой беспрерывной борьбы в сотрудничестве с другими социальными группами в направлении развития социальной справедливости и свободы в государстве и обществе человеку преподносится образ «рая на земле». Утверждается, что это может быть достигнуто только в том случае, если люди будут следовать ясным научным воззрениям КПГ и выведенным из них политическим правилам. Следующий отсюда вывод, что на пути такого развития стоит «буржуазно-капиталистический строй», является самоочевидным».

В нашем лагере Георгенбург ленинский лозунг «Учиться, учиться и еще раз учиться» ограничивался исключительно «всесильным» учением Маркса. В лагерях западных союзников, особенно к концу войны, было само собой разумеющимся, что пленные имели возможность учиться. Не так обстояло дело с военнопленными, которые удерживались русскими. При недостаточном питании, после десяти часов, проведенных на работах «по возмещению ущерба», люди уставали настолько, что это уже не позволяло им заниматься чем-то еще. Не было возможности организовать даже курсы по изучению русского языка. Примечательно что среди большого количества имевшихся в библиотеке книг не было учебника русского языка для начинающих. Таким образом, почти ни один военнопленный не имел возможности учиться русскому языку. За свои два с половиной года пребывания в плену я смог выучить «попугайным способом» не более 200 русских слов. Правда, были ѵі такие товарищи, которые благодаря своему знанию польского или чешского легко овладели русским. Я встречался с двумя товарищами, которые могли говорить по-русски, потому что они провели несколько лет в России.