Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника

Мы проходили мимо одетых в белое фигур, и неожиданно нас спросили по-русски: «Кто такие?» Я предположил, что задавший вопрос человек был русским добровольцем, многие из которых служили в наших тыловых частях, и не обратил на него внимания. Но потом этот парень сделал подозрительное движение рукой, и в ней оказалось оружие. Франц сразу же врезал ему в подбородок. С громкими воплями, падая на спину, он закричал: «Германцы, германцы!» Захлопали выстрелы, и послышались крики.

В русском обозе, в который мы въехали, было полное замешательство. В темноте никто никого не мог распознать. Я крикнул: «Уходим! В поле». С этой деревенской улицы и от русских повозок надо было убираться подальше. Единственным вариантом для нас было поле слева от дороги, потому что справа она была заблокирована. Франц держался рядом со мной. Других людей поглотили ночь и снег. После часа усердных поисков и приглушенных криков из четырнадцати своих солдат мы нашли только семерых. После этого мы пошли дальше, без повозок и без пулеметов. Медлить было уже нельзя, так как с рассветом нас мог обнаружить противник.

Это был единственный раз в моей солдатской жизни, когда я заблудился в ночное время. Небо было покрыто облаками, Полярной звезды не было видно, а чувство направления подвело меня. Я был уверен, что запад находился на востоке, но компас показывал обратное. Я не мог решить, чему доверять, своему инстинкту, который еще меня ни разу не подводил, или показаниям компаса. Все же рассудок и выучка оказались сильнее, и доверие к компасу спасло нас. Мы шагали по направлению, которое компас определял как западное. Временами нам приходилось пробираться по колено в снегу. Через некоторое время показался какой-то хутор. Там мы должны были спросить дорогу. К счастью, у меня были записаны наименования населенных пунктов на пути нашего отступления. Я не мог посылать туда людей, все еще находившихся в состоянии потрясения от пережитого, и поэтому снова пошел вместе с Францем.

Пока солдаты из нашей маленькой группы остались ждать нас возле дерева, которое мы надеялись потом отыскать, Франц и я, с оружием, снятым с предохранителя, подкрались поближе к дому. Залаяла собака, но в доме не было света, и ничего не было слышно. Мы стучали и в дверь, и в окно до тех пор, пока не вышел встревоженный крестьянин. Франц, уроженец Верхней Силезии, спросил его по-русски, не появлялись ли там русские, на что поляк ответил: «Нет, вы первые». Улыбаясь про себя, мы заставили его рассказать, как пройти к дороге и как назывались следующие деревни.

Вскоре мы нашли дорогу, и как только стало рассветать, обнаружили в третьей деревне свой батальон. С помощью карты капитана Вильда я установил, что мы пропустили дорожную развилку, проехав лишние пять километров. Как в полку, так и в дивизии командование было встревожено, узнав из моего донесения, что тыловые части противника уже находились в той деревне, где мы натолкнулись на русских.

25 января мы подошли к месту, расположенному в 10 километрах от Вислы к югу от города Грауденц (Грудзёндз). С полуночи у нас был двухчасовой привал.

После этого надо было идти дальше. Поскольку противник нас не преследовал, то нам пришлось принять только обычные меры предосторожности. Хватило времени и на то, чтобы приготовить для солдат приличное блюдо из тушеного мяса. Фермерский дом, в котором мы остановились, был покинут жителями. Они бежали на запад, но припасы остались. Два солдата, которые умели это делать, быстро забили свинью. Были нарезаны необходимые. порции, все прочее было оставлено. Я подумал, что теперь иваны тоже смогут приготовить из этого мяса хорошее блюдо, если оно только не испортится ко времени их прихода. В огромной сковороде, которую жена фермера, наверное, использовала по праздникам и во время уборки урожая, куски мяса издавали такой запах, что у нас просто текли слюни. Снаружи все было тихо, и нам повезло, что мы успели поесть как следует.

После трех часов медленного ночного марша мы перешли через замерзшую Вислу. Саперы укрепили переправу, построив «ледяной мост», и теперь на запад могли перебираться танки и тяжелая артиллерия. В 5.00 в районе Дойч-Вестфаллен моя нога ступила на западный берег Вислы. Оборонительный рубеж проходил вдоль защитной дамбы, за которой тянулась полоса заливных лугов шириной от одного до трех километров, заканчивавшаяся у крутого холма. Примерно в 10 километрах к северо-западу от нас находился город Грауденц с хорошо различимым силуэтом крепости «Курбьер». Названная так по имени прусского генерала, она возвышалась над Вислой.

Февраль — март 1945 г.: последние дни