Жизнь и смерть в аушвицком аду

Однако отсутствие регистрации и картотек еще не означает отсутствия иной документации. Так, многочисленны документы, связанные с транспортировкой заключенных в Аушвиц (эшелонные списки, списки прибывших эшелонов и т. д.). Особенно подробны сведения такого рода, документирующие депортацию сюда 437 402 венгерских евреев[57]. Кроме того, существовали отчеты наверх об итогах проведенных селекций, политический отдел концлагеря направлял их в РСХА в Берлин, а отдел трудового использования – в Ораниенбург, в отдел D II Главного управления концентрационных лагерей СС и полиции безопасности. Отчеты первого типа не сохранились, а вот отчеты второго типа, – по крайне мере, три – уцелели. В одном из них, датированном 20 февраля 1943 года, сообщалось о трех эшелонах, прибывших из Терезиенштадта 21, 24 и 27 января 1943 года. Всего в них находились 5022 евреев, из них 930, в том числе 614 мужчин и 316 женщин, были отобраны для трудового использования, а прочие 4092 человека, в том числе 1422 мужчины и 2670 женщин и детей, были «устроены по-особому» (sonderuntergebracht)[58]. В таких случаях еще более употребительными, нежели «особое обустройство» (Sonderunterbringung), были термины «особое обхождение» (Sonderbehandlung) и «особые мероприятия» (Sondermassnahmen). Но смысл их был всегда один и тот же – «ликвидация», или «убийство».

Сведения о самом лагере смерти, о его временных обитателях и их вечной трагедии, день изо дня столь рутинно и буднично разыгрывавшейся в Аушвице, достигали союзнических штабов, но, как правило, клались под сукно и на протяжении долгого времени в прессу упорно не попадали[59].

Комитет по делам военных беженцев при правительстве США предал гласности справку об уничтожении в Аушвице, по состоянию на ноябрь 1943 года, около 1,5 млн евреев. Вальтер Розенберг (он же Рудольф Врба) на процессе А. Эйхмана в 1961 году называл еще большую цифру – 1750 тыс. по состоянию на 7 апреля 1944 года и на основании коллективного учета транспортов, а также 2,5 млн – как суммарную оценку[60]. Эта цифра – максимальная из всей информации, поступившей от аушвицкого подполья. Она была сложена из еврейского населения следующих стран (в тыс. чел.): Польша – 900, европейские евреи, уже доставленные на территорию Польши, – 300, Франция – 150, Голландия – 100, Германия – 60, Бельгия – 50, Югославия, Италия и Норвегия – 50, Греция – 45, Литва – 30, Чехия, Моравия и Австрия – 30, Словакия – 30.[61] С учетом данных о смертности других национальностей общее число убитых в Аушвице оценивалось подпольщиками приблизительно в 2 млн человек. И, хотя многие оценки существенно завышены по сравнению с поддающейся верификации действительностью, все же нельзя не подивиться тому вниманию, какое руководителями подполья уделялось такого рода подсчетам и оценкам, как и той тщательности, с которой каждая новая информация аккумулировалась и обрабатывалась в их руководстве.

Близкие цифры циркулировали и во втором центре подпольного сопротивления в Аушвице – среди еврейских членов зондеркоммандо. И Залман Градовский, и Залман Левенталь упоминали в своих сотрясающих душу записках «миллионы» евреев, прошедших буквально через их руки. Другие зондеркоммандовцы давали следующие оценки: Станислав Янковский, он же Альтер Файнзильбер, – 2 млн чел., Яков Каминский – 2,5 млн чел. (по состоянию на август 1943 года и в передаче Я. Гордона), Хенрик Таубер и Шломо Драгон – 4 млн чел., Хенрик Мандельбаум – 4,5 млн чел.[62]

Того же порядка и оценки еврейских жертв нееврейскими узниками Аушвица. Поляк Казимир Смолен, работавший писарем в регистратуре политического отделения, утверждал, что из числа зарегистрированных узников концлагеря погибли не менее 300 тыс. чел., тогда как число незарегистрированных жертв составляло, по его оценке, 2,5 млн чел., итого – 2,8 млн чел. Там же работала и Станислава Рахвалова: она слышала о том, что число жертв – от 4 до 5 млн чел. Витольд Кула оценивал эту величину в 3,5–4,0 млн чел., Эрвин Ольшовка – в 4,0-4,5 млн чел., а Казимир Чижевский полагал, что их было от 4 до 5 млн чел. Немец Ганс Рот говорил о 4 млн, добавляя при этом, что это, мол, было известно каждому. Бернар Шардибо, капо[63] складской команды в базовом лагере Аушвиц-1, давал максимальную из оценок такого рода – 5,0–5,5 млн чел.[64] Близкие цифры называли и два венгерских свидетеля – Бела Фабиан говорил о 5,1 млн чел. (11 апреля 1945 года)[65], а доктор Дьюла Галь – о 5 млн жертв, из них 3,5 млн евреев и 1,5 млн поляков и русских (22 марта 1945 года)[66].

И, как ни странно, того же порядка оценки у большинства из представителей «палачей» (млн чел.): Пери Броуд и Фридрих Энтрес – 2,0–2,5, Вильгельм Богер – не менее 4,0; Влодзимеж Билан – 5,0–5,5 млн[67], начальник политического отделения концлагеря Максимилиан Грабнер – от 3 до 6 млн[68].