Жизнь и смерть в тропических и ледяных морях

Ну, не стерва ли! Хотя, это с какой стороны посмотреть. Ну, в общем, у Дениса начала ехать «крыша». Он подолгу смотрел на море отсутствующим взглядом, совершенно не реагируя на окружающих, автоматически выполнял заданную работу и зачастую с ошибками. Безразлично относился к моим замечаниям и снова не сводил глаз с моря. Я забеспокоился. И снова пошли бессмысленные консультации с капитаном и бесполезная воспитательная работа с Денисом. Мы с капитаном уже решили на все плюнуть и зарегистрировать их, как мне пришла в голову не совсем порядочная идея.

Дело в том, что кроме вахтенного журнала, который является официальным документом на судне, есть еще и научный журнал для тех работ, которые мы выполняем, где записываются координаты всех научных станций, результаты проведенных анализов и прочее. Этот журнал не является официальным, в него можно вносить изменения, исправления и даже вырвать лист, предварительно переписав записи. Он примерно такого же формата, как и вахтенный, и обложки практически не отличить. Вот я и предложил капитану зарегистрировать их в нашем журнале.

Капитан ничем не рисковал. Этот лист с записью, его подписью и судовой печатью мы просто вырвем и выбросим. И у капитана, а также и у меня останутся лишь угрызения совести за содеянный обман. Капитан колебался недолго. Я окончательно убедил его, когда нарисовал ему картину жизни на судне, если Денис выбросится за борт или свихнется, и последующего служебного расследования при возвращении домой.

Решили регистрировать их вечером, при свете тусклой настольной лампы в рубке. Мы сообщили им о нашем решении, чему влюбленные очень обрадовались. Капитан настоял лишь на одном условии, чтобы команда об этом не знала. Люся удивилась, но, в общем, ей было все равно, лишь бы была запись в вахтенном журнале. Ну а Денису тем более было безразлично, знает команда об этом или нет. Ему хотелось как можно быстрее дорваться до тела Люсеньки. Он согласен был на все условия.

Научный журнал мы предварительно подготовили, заменили надпись на обложке, подчистили… Положили журнал на вахтенный столик, убрав настоящий вахтенный журнал подальше от глаз, и пригласили их.

Невеста внимательно рассмотрела журнал лежащий на столике, и даже зачем- то потрогала его пальчиками, Жених, обалдевший, то ли от счастья, то ли от необычности ситуации молча стоял рядом.

— Это здесь? — тыкая пальцем в журнал, спросила Люся.

— Здесь, здесь, — грубо ответил ей капитан, — и открыл журнал.

— Будете расписываться или нет?

— Да, да… быстро ответила невеста, — конечно, будем, правда, Дениска…

Денис кивнул головой и, переминаясь с ноги на ногу, вожделенно поглядывал на Люсеньку.

— Расписывайте, — кивнула Люся капитану.

— Так, начал капитан, — сегодня… число…год…, регистрируются ф.и.о. невесты, так, жениха, свидетели, кто у нас тут, так. начальник рейса…, третий штурман… так. Ах, да… вы должны сначала сами расписаться, так. свидетели…моя подпись… так, вроде и все…

— А печать, — вскрикнула невеста, то есть уже почти супруга.

— Да, печать, — капитан со злобой посмотрел на нее и поставил печать.

Все, — со вздохом отрубил он. — Вы теперь муж и жена, с чем и поздравляю и прошу освободить рубку. Однако Люся не спешила уходить, перечитала написанный «приказ» капитаном, посмотрела внимательно на печать… и вдруг говорит капитану…

— А мне…

— Что тебе, — не понял капитан.

— Да вот такую же бумажку, что вы написали, с печатью…

Капитан чертыхнулся.

— А это уже нет, моя милая. По приходу в порт, третий штурман с журналом пойдет с тобой в загс, там посмотрят, поставят штамп в паспорт или куда ты захочешь…

Но Люся почему-то не уходила. По-видимому, почувствовала по напряжению в рубке, что здесь что-то не так. Мы замерли. Необычную и щекотливую ситуацию спас Денис. Уж очень хотелось ему затащить ее в постель.

— Люсь, а Люсь… ну, пойдем…, — и на правах уже законного супруга буквально вытащил ее из рубки.

Мы с облегчением вздохнули. Капитан обратился к третьему штурману:

— Ни при каких обстоятельствах в период рейса никому вахтенный журнал не давать. И если хочешь быть вторым штурманом, никому ни слова.

— А теперь, — он обратился ко мне, — ваши действия.

Я спокойно вырвал лист из журнала, разорвал его на мелкие кусочки и выбросил в море. Затем мы пошли в каюту капитана и «обмыли» содеянный грех.

Угостили третьего штурмана, посмеялись вдоволь и пошли спать.

На следующий день я дал Денису выходной, а еще на следующий день он сам себе взял отгул. Вышел он на третий день на работу весь измочаленный, как мартовский кот, но довольный — глаза блестят здоровым блеском и с энтузиазмом втянулся в работу. Я с горестью, но с облегчением вздохнул.