Жизнь и становление господина мага. Книга I - Детство

- Петрификус Тоталус! – палочка уже в руке, ребенок отброшен в сторону, - Петрификус Тоталус! – второе тело тоже застывает, не успев сказать ни слова. Ребенок уже не плачет, а просто истошно орет, лежа на полу.

- Ха-ха, - нервно вырывается изо рта. Пора валить отсюда.

Выбегаю из комнаты, начиная спускаться вниз. Темно, чёрт…

- Люмос, - из-за резкого появления света, меня оглушают проявившиеся цвета и мир вокруг.

- Где я? – перед глазами высокая картина, на ней изображено семейство: высокий и статный мужчина, столь же высокая, но при этом изящная женщина, в светло-желтом, легком платье. На руках она держит младенца. Сидят в светлой и уютной беседке, на природе. У них улыбающиеся лица, а под столом развалилась большая чёрная собака, высунув язык изо рта. Идиллия.

- Стоп.

Большая. Чёрная. Собака.

- Люмос Максима!

Комната освещается целиком, замечаю в углу притаившиеся голодные глаза, в них пылает бешенство и злоба.

- Секо!

Мохнатая туша лениво уворачивается, скаля клыки. Огромные клыки на огромной туше. Это оборотень?

- Секо-секо-секо-секо…

Самым краем, заклинание цепляет лапу, но чудище лишь сильнее сжимает челюсть, по прежнему беззвучно нарезая круги. Всё ближе и ближе.

- Остолбеней!

Мимо! Луч пролетел сбоку, буквально миллиметра не хватило до шкуры!

Молчаливый бросок, я отступаю, одновременно поворачиваясь вбок. Медленно! Какая же я медлительная, а всё из-за…

- Секо!

Попала! Заклинание буквально разрубило монстра, разделив его на две части. Кровь. Всё залило кровью, в том числе и меня. Опять. Ха-ха-ха! – Секо-секо-секо! – добивающие прилетели в тушу, превращая её в фарш.

- Ха-ха-ха-ха-ХА-ХА-ХА..! – смех душит, но я победила, я смогла!

«Что ты делаешь?»

А теперь на выход. Где эта гребаная дверь?!

Замечаю выход, уже почти подбежала, но голову обжигает мысль – меня видели!

- Меня видели, они расскажут, всё расскажут, найдут, снова найдут… - тихо бормочу, обернувшись на лестницу, что ведет на второй этаж дома. Мне нужно туда. Нужно попасть наверх!

- Ступеньки не остановят меня, хи-хи, это такая малость… - Подъём идет проще спуска. Или это от люмоса?

Тела по-прежнему стоят без движения. Крик ребенка затих, теперь он лишь всхлипывает, но заметив меня, вновь разразился плачем.

- Нет… - слова застревают в горле, глаза смотрят на кровь. Палочка в крови, ладонь тоже, чувствую кровь на лице. Язык высовывается наружу и касается губ. Солёные.

- Хи… - давлю смех. Ещё. Сильнее! Пришлось затыкать рот кулаком, вцепившись в него зубами. Солёно.

Плач раздражает, - Силенцио.

Чары вылетают бесцветным лучом. Тишина. Наконец-то

- А теперь вы, - их тела и лица застыли, лишь глаза бегают туда-сюда, сюда-туда, туда и… хватит!

- Вы не обманете меня, нет-нет, не теперь, - палочка подносится прямо к лицу мужчины. На картине он был изображен получше. Может, это не он? Здесь есть ещё кто-то?!

- Отвечай! - Молчание. Почему? Я же задала вопрос!

- Я задала тебе вопрос? – вопросы-вопросы, слишком сложно!

- Обливиэйт! – и ещё один, на второе тело. Так-то лучше. Теперь нет свидетелей. Совсем никого, никаких свидетелей…

Взгляд на ребенка, - Обливиэйт!

Мерлин! Вроде говорили, что на детей нельзя применять Обливиэйт, может плохо закончится. Подхожу ближе.

Сидит, пустыми глазами смотря вперед. Но это нормальная реакция на Обливиэйт. Все так себя ведут. Те люди, что стоят сзади тоже. А Петрификус скоро кончится. Час-два. Может три, не более. Снимать сейчас нельзя. Они могут уйти. Нельзя уходить.

- Ходить можно лишь мне! – крикнула я, показывая пальцем на застывшие фигуры. Да, пора уходить.

Спуск вниз «зачем?» и трансгрессия. Легко.

Оказываюсь у входа в дом. Дом…

- Любимый дом! - Фиделиус легко пропускает внутрь. Захожу, держа палочку в руках. Теперь никто не застанет меня врасплох!

- Секо! – режущее врезается в диван, распарывая его и забрасывая ошметками гостиную.

- Показалось? – недоуменно наклоняю голову, - но точно же что-то было… - если я не вижу впереди, значит это сзади!

Резкий поворот, - ох, хватаю живот рукой, как же неудобно, как же мешает…

- Никого, меня провели вокруг пальца, наверняка они уже покинули это место.

Иду в детскую комнату.

Шаги даются тяжело, я устала. Нужно отдохнуть. Сажусь на ступень. Взгляд упирается в обувь. Хорошие, приятного вида туфли, на низком каблуке… измазаны в крови. Кровавые следы идут от входной двери, показывая чёткое направление.

- Ха…ха, - смех с трудом вырывается изо рта.

- Эскуро, - следы пропадают, - Репаро, - диван снова в порядке, а мелкая крошка испарилась ещё от первого заклинания.

- Я могу всё, - поднимаюсь на ноги, - я выше этого, вам не сломать меня!

Медленно, держась за стенку, иду вперед, - вам не… - шепчу я, - не… сломать меня, - слезы текут из глаз.

«Что ты делаешь?»

Захожу в спальню Гарри. Моего Гарри!

Он лежит в кроватке. Так мило! Колыбельная зачарована, так что он ничего не слышал. Ни моих заклинаний, ни криков… хорошо.

Слезы уже ручьем текут из глаз. Почему… почему мне так плохо?!

- Я… - утираю лицо рукой, на ней следы зубов и крови. Ранка уже успела опухнуть и из нее медленно течет сукровица. – Эх, - вздыхаю, нужно сходить за аптечкой.