Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность

Крепко зажмуриваю глаза. Это конец? Зачем я вообще поехала в Лондон?! Я умру?!

Шум исчезает.

Я… умерла?

Решаюсь открыть крепко зажмуренные глаза лишь секунд через двадцать.

В первую очередь замечаю незнакомую стену, прямо на которую я смотрю. Сразу ощущаю, что сижу в грязной и вонючей луже. Фу! Надеюсь, что это вода…

Подскакиваю и оглядываюсь. Я нахожусь в каком-то тёмном переулке, с мусором, откровенно лежащем на земле, а не в мусорных баках. И это… была не та улица, где начался тот бунт! А ничем другим он не был! Эти люди, те мерзкие простолюдины захотели восстать против правительства, против нас! Меня, отца, короля! Нужно срочно рассказать папе, их должны арестовать!

И те мужчины на конях… они просто убивали, без разбирательств или вопросов. Это… разве так можно? А как же суд?! Как же мы, лорды, леди и остальные аристократы? Король, королева и парламент, куда отец ездит каждую неделю?!

Для чего это делается, если решение было отдано моментально и явно каким-то другим простолюдином из этих военных! Кто там был? Лейтенант? Капитан? Это ничто! Этот человек — никто и не должен иметь даже своего слова! Не тогда, когда в стране тысячи титулованных, которые… сидят на приёмах и балах, да?

Тряхнула головой.

Нет, не только. Есть же и такие, как отец. Почему же тогда такие важные решения определяют какие-то офицеры? На каких основаниях..?

Устало опускаю руки. Не важно, уже не важно.

Оглядываюсь вокруг, — где я вообще оказалась?

Выбегаю из переулка и останавливаюсь.

Взгляд налево и направо показывает абсолютно незнакомые места. Улочка откровенно узкая и зажатая между старыми и потрескавшимися домами, у половины которых даже нет стёкол. На верху висит верёвка с мокрым бельём. Неподалёку замечаю разбитый фонарь.

И куда идти?

Людей поблизости не было, даже спросить не удастся. Да и что бы я спросила? Я даже не знаю, как добраться до моего лондонского дома! Мне нужна Мэри, она знает где он находится… Или я… могу пойти в парламент? Там должны знать отца, они могут с ним связаться. Ещё есть резиденция Велингтона, там меня также знают, но для этого нужно попасть в Гайд-парк…

Мысль пронзает голову.

— А как я вообще здесь оказалась?! — грязные ладони охватывают голову, крепко её сжав, — я была на площади, — медленно проговариваю вслух, — начался бунт. На меня ехала лошадь. Закрываю глаза и оказываюсь здесь, — взгляд вновь устремляется на переулок, где я сидела прямо в луже, окончательно превратив старенькое платье в грязную тряпку.

Отец точно выполнит давнее обещание и выпорет меня, — грустно вздыхаю.

Ладно, надо пойти вперёд, найти людей и с их помощью отыскать мой дом. Наверное здесь не так много мест, где живут герцоги, верно? Вполне может быть, что простолюдины это знают. Они должны это знать! Ведь мы — их хозяева, так что всё логично.

Киваю самой себе, вроде бы да. Я же знаю, где находится мой папа? Ну… обычно знаю…

Иду вперёд, ведь какая разница, куда держать путь, если не знаешь верное направление? Вскоре удалось услышать детские голоса.

Подойдя ближе, замечаю нескольких мальчишек, что играли в крикет, используя вместо биты и мяча — палку и шишку. Выглядело всё так забавно и не по настоящему, что я хихикнула, на что они даже не обратили внимание, ведь были заняты игрой.

На пару минут зависла, просто наблюдая, пока на меня не обратили внимание.

— А ты ещё кто? — грубо поинтересовался стоящий в стороне мальчишка, примерно двенадцати лет на вид. Был он без рубашки, щеголяя лишь в одних шортах.

— Герцогиня Эрика Гилмор, — тут же привычно представляюсь и по инерции делаю книксен.

Ой, наверно зря я так…

— Аха-ха-ха! — засмеялся он, — ты что у нас, аристократка?

Так, если уж оказалась в такой ситуации, то будем действовать до конца и не отступать.

— Да, — уверенно киваю, — я заблудилась и мне нужно вернуться домой.

Остальные ребята, привлечённые моим появлением, начали подходить ближе.

— И где ты живёшь? — с неприятной усмешкой спрашивает другой парень.

Почему-то их лица вызывали интуитивное неприятие. Либо сами по себе, а были они не искусственно испачканы, как у меня, а просто грязными и… будто бы поцарапанными, изодранными? Либо причиной были их выражения. Такие появлялись у моих знакомых, которые задумывали очередную низкую шутку, в основном в сторону слуг.

— Я… не знаю, — взгляд против воли устремляется в землю, ведь мне действительно стало стыдно за своё незнание, — мы ехали оттуда на автобусе, до самого центра города, потом… там начали стрелять, потому что какой-то мужчина поднял речь о голоде в Лондоне. Военные и полиция стали разгонять людей, а я… бежала, пока не оказалась здесь, вот.

Про своё таинственное исчезновение говорить не буду. А то и так вижу, что не особо верят.

— Центр? — сплёвывает сквозь большую щель в зубах паренёк с палкой, которую положил через плечо, — это же дохера отсюда!

— Ещё и стрельба, — ковыряет в ухе другой, — похоже на брехню. Ты хоть знаешь, как она звучит, стрельба эта? Аха-ха! Наверно там хлопушки запускали, дура ты, деревенская.