Жизнь и судьба прапорщика русской армии

Особенно большие масштабы приняло истребление офицеров в Киеве в конце января 1918 года. С. В. Волков приводит свидетельства очевидцев: «Раздетые жертвы расстреливались в затылок, прокалывались штыками, не говоря о других мучениях и издевательствах. …Многие тела убитых, не имея в Киеве ни родственников, ни близких, оставались лежать там (Мариинский парк Киева) по нескольку дней. …Разбросанные по дрожкам парка раздетые тела, между которыми бродили голодные собаки, всюду кровь, пропитавшая снег…»

«По сведениям Украинского Красного Креста, общее число жертв исчисляется в 5 тысяч человек, из них большинство – до 3 тысяч – офицеров» (Стефанович М. Л. Первые жертвы большевистского массового террора. Киев. Январь 1918 // Часовой. №502).

И таких свидетельств сотни и тысячи по всей большевистской России.

В советское и постсоветское время в массовом сознании слово «террор» ассоциируется исключительно с событиями 1937–1939 годов, за которыми закрепилось наименование «Большой террор». Хотя репрессии 30-х годов не являлись террором, ибо были направлены на конкретных, опасных для государства лиц, а не на какие-то социальные общности.

Именно то, что люди в период 1917–1920 годов уничтожались не по делам, а по самому факту принадлежности к «враждебному» социальному слою, классу, позже советской пропагандой всячески затушевывалось, специально растворялось в общей массе «жестокостей Гражданской войны».

Тогда, весной 1918 года Гражданская война еще только разгоралась, но уничтожение образованного слоя граждан, в первую очередь офицеров, уже шло полным ходом.

В 1918 году над Россией, управляемой большевистским тандемом Троцкий – Ленин, опустилось какое-то мрачное, жуткое средневековье. Журнал «Дилетант» №33 за 2018 год в статье «Красный террор в цифрах и фактах» приводит случаи прямо средневековых ужасов: «Чекисты, получившие на местах неограниченную власть, быстро перешли к изощренным пыткам и жутким истязаниям арестованных. Харьков: у задержанных срезали скальп и сдирали кожу с ладоней. Воронеж: арестованных голыми сажали в бочку, утыканную изнутри гвоздями, и подолгу катали в ней. Царицын: во врем допросов обвиняемым пилили руки ноги до костей. Кременчуг: схваченных священнослужителей сажали на кол. Екатеринослав: обвиненных подвергали распятию. Кременчуг: арестованным выкалывали глаза и отрезали язык. Киев: к телу связанного задержанного прижимали трубу и запускали туда крысу, которая оказавшись в запертом пространстве, начинала прогрызать тело несчастного. Одесса: схваченных царских офицеров привязывали цепями к доскам, засовывали в топку и зажаривали заживо…»

«Красный террор» в политике большевиков-чекистов стал решающим начальным рычагом ликвидации мешающего им старого культурного слоя российского общества.

Именно за эти злодеяния уже в начале 1918 года Русская Православная церковь в лице своего патриарха Тихона предала большевиков анафеме, предупреждая, что им воздастся за их злодеяния.

И им воздалось…

Вождь мирового пролетариата В. Ульянов (Ленин) – фигура не только страшная, но и трагическая: в конце жизни оказался у разбитого корыта, отвергнутый, изолированный своими же соратниками, страдающий слабоумием. Не приведи Господи никому такой конец!

Другой пламенный вождь пролетариата – Л. Бронштейн (Троцкий), изгнанный из страны, окончил жизнь на чужбине под ударом раскроившего его череп ледоруба, убийцы, подосланного своими же соратниками. Революция с хрустом пожирала собственных создателей…

То, что сделали большевики, в ходе «красного террора» уничтожив лучший слой общества Российской империи, сопоставимо разве что с результатами иноземного завоевания, да и то не всякого. Следует сказать, что большевистская политика «красного террора» оказалась исключительно эффективной. Не оставляя представителям образованных слоев, которых практически всех причислили к «буржуазии», возможности выжить, она сделала в дальнейшем возможным их вербовку в «сексоты» (секретные сотрудники), взаимное доносительство и даже предательство…

Л. Троцкий писал: «Террор как демонстрация силы и воли рабочего класса получит свое историческое оправдание именно в том факте, что пролетариату удалось сломить политическую волю интеллигенции».

Нет, никогда «красный террор» не получал и никогда не получит оправдания истории!

Большевикам не удалось сломить волю народа, как не удалось им сломить волю офицера русской армии Николая Игнатьевича Лозы, как и тысяч других честных людей, не согласных с политикой и методами достижения целей большевистских вождей Троцкого и Ленина.

История все расставила на свои места…