Читаем Жизнь и судьба: Воспоминания полностью

В 2000 году (представьте, сколько же мне лет) в «Доме Лосева» на Арбате, где я живу с моей племянницей Еленой, наше культурно-просветительское общество «Лосевские беседы» устроило международную конференцию, посвященную великому символисту Вячеславу Иванову. Мы, я и моя племянница Елена, переписываемся с замечательным человеком, Дмитрием Вячеславовичем Ивановым, сыном поэта, почтенным старцем, живущим в Риме. Дмитрий Вячеславович посещает мой дом уже несколько лет, приезжая в Москву. Мы вместе выступали по телевидению в передачах режиссера Ольги Васильевны Козновой, автора фильма об Алексее Федоровиче «Лосевские беседы», встречались все вместе и у нее в доме. Дмитрий Вячеславович всеми силами помогал мне в сохранении дома, где Алексей Федорович жил более пятидесяти лет на Арбате. Привлекал иностранных ученых, собирал подписи. И вот последний его приезд в 2000 году (скончался он в 2003-м).

Именно здесь и выяснилось, что скромный учитель математики и завуч нашей школы Николай Евгеньевич Иванов вовсе не просто Иванов, а Иванов, племянник великого поэта, двоюродный брат Дмитрия Вячеславовича, который обрел в Москве свою родственницу Киру Николаевну. С ней мы встретились и вновь познакомились. Нас связывали прошлая юность и настоящее в лице милого, доброго Дмитрия Вячеславовича.

Выяснились подробности, скрывавшиеся при сталинской диктатуре. Отец Вячеслава Иванова, вдовец, женился, имея двух сыновей от первого брака, на Александре Васильевне Преображенской. Их общим ребенком и был Вячеслав. Два сына Ивана Тихоновича от первого брака были военными, участвовали в 1870-е годы в Русско-турецкой войне, стали генералами, умерли, к счастью, до революции. Детьми одного из них, Евгения, были Николай и Елена. Николай пошел по стопам отца, стал военным. Первая мировая застала его капитаном, он храбро воевал, заслужив три георгиевских креста. В революционные годы с фамилией истинно русской, обладателей коей миллионы, вполне можно затеряться в таком большом городе, как Москва. Штатский человек Николай Евгеньевич Иванов и его сестра Елена Евгеньевна стали обычными учителями в обычной советской школе. Видимо, у Николая Евгеньевича были хорошие организаторские способности, он умело руководил школьным процессом, не претендуя на высокий административный пост.

Сама Кира признается, что узнала о своей родословной только после смерти Сталина и развенчания так называемого культа личности, когда у многих обыкновенных людей вдруг выяснились почтенные родословные, которыми можно гордиться. И конечно, Николай Евгеньевич Иванов, бывший капитан русской армии, опытный военный, сразу стал в первые ряды ополченцев, защитников Москвы. А ведь ополченцы, посланные сражаться почти безоружными — это теперь знает каждый, — погибли первыми, отдав жизнь за родину, которая ничуть не позаботилась о своих защитниках, посылая их на смерть. И не они одни устилали своими телами дорогу к победе Матери-Родины.

А вот хорошая советская школа о своих учениках заботилась, по крайней мере наша, 5-я политехническая. В школе прекрасные залы для отдыха. Они назывались «рекреационными», и мы понимаем это слово. Нам разъяснили: отдыхая, мы снова возрождаемся к учебе, заново «творим» себя. И чтобы еще лучше возрождаться, на большой перемене все классы идут обедать. На первый этаж, в большущий зал, уставленный столами и скамейками, с кафельным полом, кафельными стенами, окошками, откуда официантки в белых передниках выносят подносы с тарелками и где мелькает белый колпак повара. Как умудрялась администрация в полном порядке выводить один за другим классы на обед, не представляю. Правда, это действо длилось не менее часа. И все довольны. Обед настоящий, всегда из трех блюд — первое (суп), второе (котлета и пюре), третье (клюквенный кисель или компот с замечательными горячими пончиками, которые тут же, при нас, вынимают из кипящего масла). Я даю примерное меню. Третье не менялось, а первое и второе разнообразились. Знаю, что наводить порядок приглашали дежурных — родителей. На стене лозунг: «Когда я ем, я глух и нем». Ему никто не следует.

Родители, между прочим, помогают отстающим. Я сама видела, как мама, в черном платье и белом шерстяном платке, давала дополнительные занятия для отстающих уже после окончания классных занятий. Обычно в одном из рекреационных залов, что хорошо видно через стеклянные двери.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии