Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского

Почва для распространения савеллианства оказалась в Ливии настолько благоприятной, что новое лжеучение было принято даже некоторыми епископами.[741] Как последователи савеллианского лжеучения, так и противники их желали знать мнение Александрийского епископа о возникшем учении и одни письменно, а другие устно просили его высказать свое суждение по занимавшему их вопросу. Св. Дионисий, которому принадлежало верховное попечение о ливийских Церквах,[742]не замедлил ответить и на послания, и на устные вопросы той и другой стороны. Какого содержания были ответы св. Дионисия, и какие заблуждения распространяли современные св. Дионисию савеллиане в Ливии, об этом можно судить по словам св. Дионисия в первом послании его к Сиксту, написанном в самом начале гонения Валериана, ближайшим образом по поводу споров о крещении еретиков. В конце этого послания св. Дионисий сообщает Римскому епископу о новом лжеучении, появившемся в Птолемаиде, главном городе Пентаполя Ливийского, и о написанных им по поводу этого лжеучения посланиях и как бы мимоходом высказывает свой взгляд на опровергаемые в этих посланиях заблуждения савеллиан. Выписываем подлинные слова св. Дионисия. «О возникшем ныне учении в Птолемаиде в Пентаполе, которое исполнено нечестия и содержит в себе много хулы на Вседержителя Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, много неверия относительно единородного Сына Его, перворожденного всей твари, вочеловечившегося Слова, и совершенное безумие[743] относительно Св. Духа, об этом учении я, при помощи Божией, сколько мог поучительнее, отвечал братьям и на послания их, присылаемые ко мне с той и другой стороны, и на устные их вопросы. Списки этих посланий отправляю к тебе».[744] В последних словах св. Дионисий, по всей вероятности, имеет в виду свои послания против Савеллия к епископу Вереникской церкви Аммону, к Телесфору, к Евфранору и к Аммону и Евпору.[745] Нет сомнения, что во всех этих посланиях св. Дионисий осуждал и опровергал лжеучение Савеллия,[746] подробно раскрывая, какую «хулу» заключало оно на Бога Отца, и почему учение савеллиан относительно единородного Сына Божия казалось ему «неверием», а учение относительно Святого Духа «совершенным безумием» или «бесчувствием». Хотя отмеченные нами выражения св. Дионисия сами по себе не дают еще ясного понятия о появившемся в Ливии лжеучении, однако сопоставление этих выражений с другими сохранившимися до нашего времени сведениями об учении главных представителей монархианства приводит к тому убеждению, что современные св. Дионисию савеллиа–не стояли ближе к системе Праксея и Ноэта, чем к тому учению, какое приписывается иногда Савеллию и савеллианам церковными писателями IV и следующих веков. Правда, исходным пунктом в учении всех еретиков этого направления, начиная с Праксея и Ноэта и кончая Мар–келлом, возобновившим в IV в. с некоторыми новыми изменениями учение Савеллия,[747] была одна и та же мысль, состоявшая в том, будто в Боге нет и не может быть действительного различия Ипостасей, а есть только различие периодов или форм божественного Откровения. Но у первых представителей этого учения, Праксея и Ноэта, мысль эта выражается в такой форме, которая ближе соответствует характеристике савеллианских заблуждений у св. Дионисия и его современников, чем то учение, какое приписывается Савеллию и савеллианам церковными писателями IV и V в. Праксей и Ноэт были патрипассианами в строгом смысле этого слова: отождествляя божественное существо с Богом Отцом, они видели в Отце единственную божественную Личность, Которая явилась потом и в Лице Иисуса Христа; родился, страдал и умер на кресте Сам Бог Отец, принявший человеческую природу. Наименование Сына Праксей и Ноэт относили то к Самому Отцу во временном явлении Его на земле, то к человеческой природе Спасителя. Заключая в себе отрицание личного бытия Сына, как особой божественной Ипостаси, учение Праксея и Ноэта было еще более решительным отрицанием бытия Святого Духа, для Которого в системе этих лжеучителей не оставалось никакого места: если они и употребляли имя Св. Духа, то не для обозначения особой божественной Ипостаси, а только для характеристики божественной природы и существа Отца. Между тем, церковные писатели IV и следующих веков приписывают Савеллию и савеллианам учение, по смыслу которого Бог Отец отличается от божественного существа и наряду с Сыном и Св. Духом является не Лицом в собственном смысле этого слова, а одной из форм обнаружения в мире Божественного Логоса. Этот Логос и является в системе позднейших модалистов первым откровением Божества и Сам в Свою очередь открывается в мире в различных формах: в Ветхом Завете Он законодательствовал как Отец, в Новом вочеловечился как Сын, и апостолам явился как Дух Святый. Конечно, и в этой последней форме савелли–анство заключало в себе заблуждения, которые давали защитникам церковного учения право обвинять савеллиан в «хуле» на Бога Отца, в «неверии» относительно Сына Божия и «совершенном безумии» или «бесчувствии» относительно Святого Духа, так как все Лица Святой Троицы низводились у них на степень безличных и временных проявлений единой божественной Личности, стоящей выше и Отца, и Сына, и Святого Духа. Но если в различных выражениях, выбранных св. Дионисием для характеристики савеллианских заблужений, мы имеем право видеть указания на различные оттенки в мнениях савеллиан об отдельных Лицах Святой Троицы, то слова св. Дионисия лучше относить к системе, родственной с учением Праксея и Ноэта, чем к системе позднейших модалистов. Правда, в учении о Боге Отце позднейшие модалисты погрешали не менее первых, но во всяком случае «неверие» относительно Сына Божия и «бесчувствие» относительно Св. Духа в системе Праксея и Ноэта выражены были яснее и решительнее, чем у позднейших модалистов, у которых Отец, Сын и Св. Дух одинаково низводились на степень временных проявлений Божества.