Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского

Без сомнения, эта заслуга была бы еще яснее для нас, если бы Евсевий сохранил нам письма св. Дионисия по вопросу о крещении в целом виде, а не в отрывках. По свидетельству самого Евсевия, Александрийский епископ в этих письмах «довольно долго рассуждал об этом предмете»,[605] «много говорил об еретиках»[606] и «подвергал вопрос о крещении обширному исследованию».[607] Нет сомнения, что во всех этих опущенных Евсевием рассуждениях он защищал то самое мнение по вопросу о крещении, которое он высказал в самом начале споров в письме к Дионисию и Стефану, предстоятелям Римской церкви. Между тем, в настоящее время это письмо является единственным вполне ясным и не допускающим никаких перетолкований доказательством того, что св. Дионисий действительно держался того самого мнения по вопросу о крещении, которое впоследствии сделалось общим законом. К сожалению, письмо к Дионисию и Стефану не было известно до самого последнего времени,[608] и решение вопроса о том, какое мнение защищал св. Дионисий во время споров о действительности еретического крещения, было весьма затруднительно. Краткие заметки Евсевия о письмах св. Дионисия по рассматриваемому вопросу, а равно и сами отрывки этих писем, помещенные в «Истории» Евсевия, не заключают в себе ясных указаний на мнение самого св. Дионисия и допускают различное понимание.[609] Более определенными в этом отношении являются свидетельства блаженного Иеронима и св. Василия Великого, но кажущееся разногласие этих свидетельств между собой не столько облегчало, сколько затрудняло решение вопроса. В то время как у блаженного Иеронима мы находим вполне ясное свидетельство о согласии св. Дионисия с практикой Карфагенской и малоазийских Церквей,[610] св. Василий Великий в своем послании к Амфилохию о церковных канонах выражает удивление, каким образом св. Дионисий, прославившийся знанием церковных канонов, мог опустить из виду недействительность крещения монтанистов или пепузиан, несмотря на то, что древние постановили принимать лишь такое крещение, которое ни в чем не отступает от веры.[611] Эта неопределенность и кажущееся разногласие древних свидетельств о мнении св. Дионисия по рассматриваемому вопросу были причиной того, что до последнего времени высказывались самые разнообразные мнения по вопросу о воззрениях св. Дионисия на еретическое крещение. Одни, указывая на снисходительное отношение св. Дионисия к римской практике и на свидетельство Василия Великого, обвиняли св. Дионисия в том, что он склонялся к признанию действительности всякого еретического крещения, кем бы и как бы оно ни было совершено.[612] В этом смысле толковали они и все отрывки писем св. Дионисия, помещенные в «Церковной истории» Евсевия,[613] и, считая Александрийского епископа сторонником римской практики, видели в свидетельстве блаженного Иеронима указание на то, будто согласие св. Дионисия с мнением Киприана заключалось лишь в том, что и св. Дионисий признавал перекрещивание позволительным, по крайней мере, в тех Церквах, где утвердился обычай перекрещивать еретиков.[614] Другие, следуя блаженному Иерониму, или прямо утверждали, что Александрийский епископ был такого же взгляда, как и Киприан, хотя и допускал отступления от принятого Киприаном правила,[615] или упрекали св. Дионисия в том, что, допуская снисходительное отношение не только к практике Римской, но и к практике Карфагенской церкви и признавая за каждым епископом право поступать в решении вопроса об условиях принятия еретиков по собственному усмотрению, Александрийский епископ допускал перекрещивание там, где его не следовало бы допускать.[616] Наконец, один из новейших биографов Александрийского епископа, указывая на снисходительное отношение его к противоположным мнениям Римского и Карфагенского епископов, обвиняет св. Дионисия в том, будто он «не мог дать себе отчета в том, чей взгляд имеет за себя более догматических оснований, взгляд папы или взгляд Киприана» и потому «не высказывался безусловно ни за Рим, ни за малоазийские Церкви» и «впал в ту двойственность, которая часто характеризует опыты посредничества между двумя партиями». Мало того, тот же биограф обвиняет св. Дионисия даже в том, будто он «не сознавал, что здесь затрагивается весьма важный догмат Церкви, а полагал, что дело идет только о дисциплинарном предмете, в котором каждый епископ может поступить сообразно со своим личным мнением».'