Жизнь и цель собаки

Следующим летом на Ферме собрались десятки людей; они расселись на складных стульях, чтобы посмотреть, как я исполняю тот трюк, который мне уже приходилось делать для Майи и Эла – нужно было пройти между стульями медленно и торжественно, туда, где Итан приготовил деревянные ступеньки, чтобы всем было хорошо меня видно. Итан отвязал что-то с моей спины, потом они с Ханной говорили, целовались, и все смеялись и хлопали мне.

После этого Ханна жила с нами. Ферма так изменилась, что стала похожа на дом Мамочки Майи – беспрестанно приезжали гости. Итан привел в компанию Трою еще двух маленьких лошадок; детям, которые приезжали в гости, нравилось кататься на них, хотя, как по мне, лошади – ненадежные создания, готовые бросить тебя блуждать в лесу, едва увидят змею.

Хозяйка Карли, Рэчел, скоро приехала с крошкой Чейзом. Мальчик любил залезать на меня, дергать за шерсть и хихикать. Я лежал неподвижно, как тогда, когда мы с Майей делали школу. Я был хорошим псом; все так говорили.

У Ханны было три дочери, у каждой из которых были дети, поэтому приятелей для игр у меня было столько, что и не сосчитать.

Если гостей не было, Итан и Ханна любили сидеть на крыльце, держась за руки, пока вечерний воздух не остывал. Я лежал у их ног и вздыхал от удовлетворения. Боль ушла от моего мальчика, пришла ясная, безоблачная радость. Детишки, которые приезжали к нему в гости, называли его Дедуля, и каждый раз сердце моего мальчика воспаряло. Ханна звала его «любимый», а иногда «дорогой», а иногда просто Итан.

Во всем новом порядке только одно, пожалуй, было не идеально – когда Ханна начала спать с Итаном, меня перестали пускать в постель. Сначала я решил, что тут ошибка – между ними как раз хватало места, где мне нравилось лежать больше всего. Итан велел мне лечь на пол, несмотря на то что наверху была еще одна спальня, в которой девочка прекрасно могла бы спать. После того как я исполнил свой трюк во дворе, Итан поместил кровати во всех комнатах наверху, даже в швейной Бабушки, но, видимо, ни одна не была достаточно хороша для Ханны.

Тем не менее я каждый вечер – просто для пробы – ставил лапы на кровать и медленно-медленно начинал подниматься, почти как Карли, когда подкрадывалась к уткам. Видя это, Итан и Ханна начинали смеяться.

– Нет, Малыш, ты спишь внизу, – говорил Итан.

– Он только попробовал, – обычно отвечала Ханна.

Когда выпадал снег, Ханна и Итан заворачивались в одеяло и разговаривали у камина. Когда приходил День благодарения или Веселое Рождество, в доме собиралось много людей – я начинал бояться, что на меня наступят, зато мог выбирать постель, дети только радовались, что я сплю с ними. Больше всех я любил Чейза, мальчика Рэчел, который немного напоминал Итана – тем, как обнимал меня и как любил. Когда Чейз бросил попытки ходить на четырех лапах, как собака, и начал бегать на своих двоих, он стал исследовать со мной Ферму, пока Карли безуспешно охотилась на уток.

Я был хорошим псом. Я выполнил свое предназначение. Пока я был диким, я научился избегать человека и прятаться, если необходимо, научился добывать пропитание из мусорных баков. Живя с Итаном, я узнал любовь, узнал свою главную цель – заботиться о моем мальчике. Джейкоб и Майя научили меня искать, показывать, но самое важное – спасать людей; все то, чему я научился как собака, помогло мне найти Итана и Ханну и свести их вместе. Теперь я понимал, зачем прожил столько жизней. Мне нужно было многому научиться, чтобы в нужное время спасти Итана – не от пруда, а от засасывающего отчаяния.

Мы с мальчиком все еще гуляли вечерами по Ферме, часто с Ханной – но не всегда. Я обожал быть с Итаном – он разговаривал со мной, осторожно шагая по неровной тропинке.

– Мы здорово повеселились на этой неделе; тебе понравилось, Малыш?

Иногда он тростью посылал мячик по дорожке, и я радостно несся за ним, немного пожевав его, прежде чем бросить к ногам моего мальчика и ждать следующего удара.

– Ты просто замечательный пес, Малыш, не знаю, что бы я без тебя делал, – сказал Итан однажды вечером. Он глубоко вздохнул и, повернувшись к Ферме, помахал детям, собравшимся за столом для пикника.

– Привет, Дедуля! – закричали они.

Его охватила такая радость, такая любовь к жизни, что я залаял от восторга. Итан повернулся ко мне и засмеялся.

– Ну что, Малыш, готов? – спросил он, занося трость над мячом.

Чейз был не последним ребенком в семье; появлялись и новые. Он находился в том же возрасте, в каком был Итан в день нашей первой встречи, когда его мать, Рэчел, принесла домой маленькую девочку, которую называли то Сюрприз, то Уж Точно Последняя, то Кирстен. Как обычно, девочку поднесли ко мне обнюхать; я старался проявить больше радости – никогда не знаешь, чего от тебя ждут в таких случаях.

– Малыш, пойдем, в мячик поиграем! – предложил Чейз. Тут-то я знал, чего от меня ждут!