Жизнь и учение Конфуция

Такая организация правления ведет за собой соединение деспотизма с удивительной, недоступной даже западноевропейским учреждениям, свободой. Власть монарха распространяется только на очень ограниченный круг, и то же самое следует сказать и про власть его представителей в провинциях: вице-королей и прочих чиновников. Но это же самое, в свою очередь, в значительной степени развивает в китайцах чувство законности. Вот что говорит, например, о китайцах путешественник Смит: «Китайское правительство, имея удивительную устойчивость, обнаруживает в то же время полную слабость тогда, когда именно требуется его сила, когда требуется проявить свое значение и власть сразу и неожиданно».

Такой строй государственной жизни страны не является каким-нибудь случайным явлением в последний период времени, он имеет за собой историю более тысячи лет.

Задолго до того, как началась проповедь христианства, император Шунь, слава которого пережила многие народы и империи, собрал совет нотаблей и объявил им, что какими бы высокими умственными и нравственными достоинствами ни был одарен человек, он один не может хорошо управлять большой империей, и ему необходима помощь честных и мудрых людей; поэтому он предложил им избрать двенадцать таких помощников и, когда они были избраны, назначил их в дальние провинции, недоступные его влиянию; с той поры вице-короли и губернаторы получили значение почти самостоятельных правителей. Свою власть они получают от императора, но пользуются ею по своему личному пониманию и в соответствии с различными условиями.

И поныне власть главы государства над вице-королями исключительно нравственная; лично он не может принудить их исполнять его волю, и их оппозиция часто остается безнаказанной.

Только зная это, и можно понять, почему китайское правительство является часто беспомощным в своих внешних сношениях и в исполнении некоторых требований иностранцев. (…) Вице-короли провинций считают часто излишним получать согласие императора на свои административные мероприятия, чеканят свою собственную монету, проводят каналы, строят железные дороги и созывают и распускают войско, не справляясь с мнением императора.

Общественное мнение является гораздо более действенным орудием в Китае, чем в Европе, и повлиять на это мнение в Китае гораздо легче, чем у нас. Оно составляет там исключительно нравственную силу. Одного китайца, который был два раза подвергнут тяжелому телесному наказанию за кражу, но все-таки не исправился, приговорили в третий раз к телесному наказанию, но когда и это не подействовало, его присудили к отправке на родину, где он должен был стоять по часу в течение трех дней, имея на спине надпись, в которой было изложено, в чем заключалось его преступление. Тогда неисправимый преступник стал умолять, чтобы его подвергнули телесному наказанию или заключили в тюрьму, но не позорили бы навсегда. Он был готов на все, что угодно, только не подвергаться общественному осуждению. Во всех обыкновенных случаях эта узда общественного мнения, в силу религии, воспитания и обычая, оказывается достаточной.

Китайский народ настолько усвоил начала своей политической организации, что его полное повиновение достигается уже одним только знаком власти. Достаточно одного, даже вовсе не строгого чиновника, чтобы держать в подчинении тысячи китайцев.

Население каждой деревни само ведет свои общественные дела, само взимает налоги, входит в соглашение с соседями о содержании дорог и каналов, и вообще пользуется в местном самоуправлении гораздо большей свободой, чем германцы, французы и итальянцы. Члены цеха протягивают руку помощи своим несчастным или честолюбивым собратьям и одалживают друг друга средствами с такой готовностью, которая показалась бы европейцу полной неосмотрительностью. При этом они доверяют гораздо более честности товарища, чем его расписке. Сплошь и рядом можно встретить такие примеры, что один член цеха отдает весь свой заработок другому, чтобы дать ему возможность выполнить заключенный им договор. Сумма, которая дается таким образом в долг, достигает иногда трех-четырех тысяч рублей и представляет целое состояние для человека из рабочего класса. Ни кредитор не требует расписки, ни должник не выдает ее. Тем не менее долг уплачивается и притом без процентов. Доныне цехи вообще употребляли свою власть на пользу своих членов, которая резко расходится с общей пользой, так как для цеха весьма важно иметь на своей стороне общественное мнение.

В китайском обществе существуют только две категории людей: образованных и необразованных; сыну честных родителей открыты все дороги, и, если только судьба не слишком обидела его своими дарами, он не лишен возможности достигнуть даже звания мандарина. Для какого-нибудь бедняка китайца гораздо легче сделаться посланником, чем такому же простому человеку в Европе проложить себе дорогу в дипломатический корпус.