Жизнь и учение Мастеров Дальнего Востока. Книги 1-2

Когда все сели на свои места и восстановилась тишина, командир выстроил солдат в три шеренги по обе стороны стола и за спиной у губернатора. Губернатор встал и сказал (его слова перевел нам Эмиль): «Сознаюсь, я поддался минутному порыву и проявил излишнее рвение. Мне невероятно стыдно, и я вдвойне сожалею о случившемся. Но что было, того не воротишь. Думаю, вы заметили, какая перемена произошла во мне. Я прошу Брата Баггета встать и принять мои самые униженные извинения. Встаньте все, пожалуйста». Когда мы встали, он продолжил: «Горячо прошу вас принять мои самые униженные извинения. Я невероятно рад вашему приезду и очень хотел бы надеяться, что вы останетесь у нас навсегда. Если вам понадобится конвой (в чем я, правда, весьма сомневаюсь), и я, и командир почтем за великую честь служить вам. Мне нечего больше сказать вам. Желаю всем спокойной ночи. Чувствуйте себя как дома. Я салютую вам, и солдаты тоже отдадут вам честь; они проводят вас до дому. Еще раз желаю вам спокойной ночи».

Командир, сбивчиво извиняясь, выразил уверенность, что мы с Небесным заодно, и вместе с пятью солдатами проводил нас домой. На прощание они отдали нам салют: окружив со всех сторон командира, кончиками своих мечей коснулись кончика его меча. Затем быстро повернулись, сбросили шапки и низко поклонились нам, коснувшись коленом земли. Так салютуют только в особо торжественных случаях. Мы, как могли, приняли оказанную нам честь, и солдаты ушли. Войдя в дом, мы тотчас отпросились у наших друзей и хозяина сходить в лагерь. В доме нам места не хватило, а потому мы разбили палатку на заднем дворе.

Когда мы добрались до лагеря, начальник экспедиции сел на раскладушку и сказал: «Я ужасно устал, но не лягу спать, пока не разберусь во всем этом; да что там, я просижу так всю ночь, пока на меня не прольется хоть малый свет истины. Говорю вам, меня это не на шутку задело. А вы-то хороши – сидят себе молча, как будто не происходит ничего особенного!» Мы сказали, что знаем не больше его и видели такое первый раз в жизни.

Кто-то высказал предположение, что они разыграли все это специально. Начальник экспедиции чуть не набросился на него с кулаками: «Разыграли! Скажешь тоже! Да чтобы нанять такую толпу артистов экстракласса, никаких денег не хватит! А губернатор? Нет, вы хоть режьте меня, а он перепугался по-настоящему. Признаться, я и сам в какой-то момент оробел не меньше его. Конечно, и у меня было закралось подозрение, когда этот парень преобразился. Но я думаю, дело тут не в одном Баггете. Когда солдаты побежали к нам, они же были вне себя от радости. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ведь они же сперва думали, что Будда пришел им на помощь. А когда поняли, что к чему, у них и сердце ушло в пятки. У них, по-моему, даже мечи повыпадали из рук. Вот это сила у Будды! Вспомните, как он метал слова в этого старикашку-губернатора! Наверно, он даже сильней Иисуса. А для губернатора – ничего себе встряска на старости лет! Когда Будда взял его за руки, я думал, из старика душа вон вылетит. Поверьте моему слову, мы о нем еще услышим. Он переменится к лучшему, и это хорошо, потому что он здесь – власть».

Там мы и скоротали ночь за разговорами и не заметили, как настало утро. Начальник экспедиции встал и, сжав ладонями виски, воскликнул: «Братцы, а вы спать не собираетесь? У меня уже голова опухла от разговоров». Мы легли не раздеваясь и подремали часок перед завтраком.

Глава XIV

Когда утром нас позвали завтракать, первым с постели вскочил начальник экспедиции. Он брился и чистил зубы с усердием школяра. Умывшись, он крикнул, чтоб мы поторапливались. Вскоре мы зашли в дом и застали в нем Эмиля и Джаста. Начальник экспедиции уселся между ними и в продолжение всего завтрака задавал вопросы то одному, то другому. Покончив с едой, он встал из-за стола и сказал, что хочет посмотреть на дом, который вырос, по его словам, «за пятнадцать минут». Он обнял Джаста за плечо и сказал, что если б он мог взять Эмиля и его мать с собой в Америку, то они вместе настроили бы кучу домов для бедняков. «То-то отвиснут челюсти у нью-йоркских владельцев трущоб! – добавил он. – Придется выплачивать им ренту». Эмиль заметил: «Мне кажется, бедняки не захотят жить в таких домах». «Не захотят? Да кто их спрашивать-то будет! Настроим домов, и я сам будут брать каждого за шиворот, затаскивать внутрь и сажать на цепь!» Мы живо представили себе эту картину и от души рассмеялись.

Мы всегда считали начальника экспедиции спокойным, сдержанным человеком. Он рассказывал потом, что события последних месяцев все в нем перевернули и у него накопилось множество вопросов. Он прибавлял, что такой интересной экспедиции у него еще никогда не было, хотя он изъездил вдоль и поперек весь земной шар. Он твердо решил помочь нам в организации второй экспедиции, чтобы продолжить раскопки под руководством наших друзей. Его скоропостижная смерть помешала реализации этого плана.