Жизнь и Учение мастеров Дальнего Востока

Мы покидали карниз, но вместо того, чтобы направиться к лестнице, как мы предполагали, мы двинулись к краю уступа. Не успели мы добраться до него, как оказались в саду возле своего дома. Никто из нас не понял, что произошло. Мы не почувствовали никакого движения по воздуху, вообще никакого движения. К тому времени мы настолько привыкли к неожиданностям, что просто приняли это событие как есть.

От сада мы прошлись к деревне и обнаружили, что там все готово к выступлению ранним утром, и часть жителей отправилась прокладывать путь в снегах высотой десять-двенадцать футов, которые все еще покрывали горный перевал. Он начинался в пятидесяти милях от деревни, на высоте двенадцати тысяч футов над уровнем моря.

Большая часть этой земли неровная, и по ней очень трудно путешествовать. Здесь установился обычай укладывать снег накануне похода по перевалу, поскольку утоптанный снег замерзает и способен поддерживать людей и животных.

Мы поднялись задолго до рассвета, чтобы в последний раз проверить готовность каждой мелочи. Вместе с нами отправлялись Джаст и Муни. Вся деревня собралась, чтобы пожелать нам счастливого пути. Нам было очень грустно покидать место, в котором мы провели две зимы. Мы испытывали глубокую привязанность к каждому из этих людей и знали, что это чувство взаимно. Жители деревни были простыми и доброжелательными людьми. Показывая свое уважение, многие из них провожали нас первые пять-шесть миль пути. Мы обменялись последними прощаниями и начали свой путь к Индии. Многие месяцы пройдут, прежде чем мы увидим южные склоны Гималаев.

Когда мы пошли длинным караваном, мы осознали, что двигаемся без малейших усилий. Временами мы смутно, словно мираж, различали какое-либо место впереди; в то же мгновение видение становилось отчетливым, и мы оказывались там — зачастую, на много миль впереди каравана.

В полдень мы пришли к костру, на котором трое жителей деревни, задержавшиеся специально для этого, приготовили обед, после чего они вернулись в деревню. Они сказали, что остальные движутся впереди нас, так что переход по снежному перевалу через вершины гор станет легким. Готов был и временный лагерь. Так все помогали на, пока мы не преодолели перевал и не спустились к долине реки Джама-ну-чу, где встретились с прокладывавшей нам путь группой жителей деревни. Они прошли через множество испытаний, чтобы обеспечить нам безопасное путешествие по изрезанным горным землям. Теперь они возвращались назад, ибо путешествие по долине было совершенно незатруднительным..

Я намеренно привел это краткое описание, чтобы подчеркнуть гостеприимство простых и радушных людей, с которыми мы знакомились на протяжении всего своего путешествия к Лхасе. Жестокие и суровые жители Тибета, о которых так любят писать многие путешественники, встречались нам крайне редко.

Мы пересекли долину Джама-ну-чу, а затем поднялись по притоку этой реки к большому перевалу Тондзнор Дзунг, от которого спустились вдоль притока реки Цангпо, или Брахмапутры, к самой Лхасе, где нас ожидал теплый прием. Когда мы увидели город, нам показалось, что мы приближаемся к даосской деревне. На нашем месте любой мог бы представить, что стоит перед такой деревней. Дворец великого Далай-ламы, повелителя всего Тибета, ярким драгоценным камнем царствовал над всем городом. Этот город является временной столицей Тибета, а его духовный глава являет собой Живого Будду. Считается, что он руководит духовной властью и направляется загадочным и скрытым городом, или центром, именуемым Шамбала, Небесная. Посещение этого места было одним из сокровеннейших наших желаний. Говорят, что Шамбала кроется глубоко под песками пустыни Гоби. Мы вошли в город, и встречавший эскорт сопроводил нас к заранее подготовленным удобным жилищам. Долгие часы снаружи толпилось множество людей, которые пришли посмотреть на нас, поскольку белые люди появлялись в этом городе очень редко.

Нас пригласили навестить Монастырь в десять утра следующего дня и сказали также, что мы не должны колебаться в изъявлении любого своего желания, как если бы все считали особой честью услужить нам. Куда бы мы ни пошли, нас сопровождал эскорт, а у дверей дома постоянно стоял страж, ограждавший нас от назойливости зевак, ибо у жителей Лхасы существует обычай входить в любой дом без приглашения. Мы были единственным развлечением в их жизни, потому я не осуждаю их за такие проявления любопытства. Если один из нас выходил наружу, его мгновенно окружала толпа, проявлявшая явные намерения убедиться в том, существуем ли мы реально; зачастую подобная проверка приводила ее объект в полное смущение и замешательство. На следующий день мы проснулись рано, чувствуя себя хорошо отдохнувшими и готовыми к визиту в Монастырь и встрече с Верховным Жрецом, который вернулся в город лишь за два дня до нашего появления. Когда мы в сопровождении стража вышли из города, нам казалось, что все его жители высыпали наружу, чтобы почествовать нас.