Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Для глухого человека слушание лекций, естественно, представляло собой немалую проблему, а если быть более точным, то подобное предприятие кажется совершенно невозможным. Нина Михайловна, однако, не могла позволить такой мелочи помешать ее планам. Известный впоследствии астроном Нина Михайловна Штауде (1888–1980), познакомившаяся с Н. М. Субботиной благодаря участию обеих в работе студенческого астрономического кружка Высших женских курсов, вспоминала, что Н. М. Субботина «…приезжала на лекции с сестрой, которая на пальцах сообщала Н[ине] М[ихайловне] объяснения профессора, а чертежи и формулы Н[ина] М[ихайловна] сама списывала с доски»[385].

Рис. 13. Ольга Михайловна Субботина, младшая сестра Н. М. Субботиной, с отцом М. Г. Субботиным на террасе в Собольках. 1909 г. (Домашний архив И. Куклиной-Митиной)

Л. Д. Костина в черновом варианте статьи «Женщины-астрономы Русского астрономического общества» писала: «Она поступила на ВЖК вольнослушательницей, посещая лекции со своим секретарем, который ей все записывал, а Нина Михайловна списывала с доски формулы»[386]. Трудно сказать, существовала ли формальная договоренность со специально нанятым для этой работы секретарем, но помощь у Нины Михайловны действительно была, и не только со стороны ее младшей сестры Ольги. В одном из недатированных писем Н. А. Морозову, предположительно 1906 г., Нина Михайловна сама писала об этом: «Ужасно хочу в Пулково и с восторгом поеду с Вами! Нельзя ли взять с собой ту барышню, котор[ая] была со мной и на заседании Ф[изического] о[бщест]ва? Мы с ней представляем сейчас сложную монаду — она записывает слова, а я ф[орму]лы»[387]. Возможно, мы видим здесь случай истинной студенческой кооперации и взаимной помощи. Но как бы то ни было, цель оказалась достигнутой: Нина Михайловна успешно слушала лекции.

Лекционные курсы по специальности «Астрономия» на Бестужевских Высших женских курсах и в С.‐Петербургском университете[388]

К сожалению, ВЖК не могли полностью удовлетворить образовательные запросы Н. М. Субботиной. Несмотря на то, что к началу 1900‐х гг. Высшие женские Бестужевские курсы в Петербурге, организованные еще в 1878 г., разменяли уже третий десяток, они все же не могли сравняться с университетами, и не только потому, что их выпускницы не получали государственных дипломов. Разнообразие преподававшихся предметов здесь было меньше, чем в университетах, несмотря на то что преподавали их, как правило, одни и те же профессора (см. таблицу).

Например, в 1906 г. на ВЖК не читали лекций по теоретической астрономии, которые Нина Михайловна очень хотела послушать. Ей пришлось хлопотать через разных знакомых (в том числе Н. А. Морозова) о разрешении слушать этот курс в Петербургском университете. Александр Александрович Иванов (1867–1939)[389], читавший в тот год теоретическую астрономию в университете[390], не был против ее присутствия, но требовалось еще разрешение И. И. Боргмана (1849–1914), недавно избранного (в 1905 г.) ректора университета[391]. Нина Михайловна писала по этому поводу Н. А. Морозову 11 ноября 1906 г.: «Не стеснила ли я Вас своей просьбой относительно Боргмана? Я только потом сообразила, что Вы м[ожет] б[ыть] очень мало его знаете. Если же не стеснила, то скажите, что я работаю по астр[ономии], что на курсах (Бестуж[евских]) нет лекций теоретич[еской] астр[ономии] (Жданов[392] будет читать неб[есную] механику), и что Иванов ничего против не имеет, только велел спросить у Боргмана, <…> то что Иванов уже прочел я знаю, и для него делала в прошлом году вычисления, т[ак] ч[то] это ничего, что я попаду на 1/2 курса»[393].