Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 3

После войны у Василия Георгиевича появилась (или проявилась) такая черта характера, которую можно назвать веселой наглостью. Хотя, возможно, она была и раньше, но как-то не реализовывалась. Может быть, сказывался опыт военных лет, когда многие вопросы решались полюбовно, в дружеской беседе с командующими сухопутных, воздушных и танковых армий, может, две Звезды Героя на груди, может, счастливая супружеская жизнь, маленькие дети, может, предчувствие недалекой кончины. Но он, и раньше особо не привечающий формальности, сейчас и вовсе почти не обращал на них внимания. Рассказывали, что он чуть ли не с пистолетом ворвался в Лукьяновскую тюрьму в Киеве, куда был помещен его бывший летчик, в свое время побывавший в плену, и освободил его. Драченко арестовали в Одессе, и Рязанов освободил его при помощи генерального прокурора Руденко. Какие-то еще похожие, сходные со сказками истории… Бывая в Москве, в Большой театр или на какие-то интересные концерты, когда не было билетов, проходил, обращаясь к администратору. Вообще, он был человеком веселым, любил шутить, смеяться, с удовольствием читал Ильфа и Петрова. И можно было бы сказать, что он жил легко, весело и непринужденно, если бы он не работал непрерывно. А к работе он относился очень серьезно. Да и работа была такой, что пошутить можно было только тогда, когда она подходила к концу. Может, в редкие свободные часы и хотелось ему расслабиться, пошутить. Веселость эта была не напускной, не показной, в противовес мрачности мира. Он мир воспринимал весело и радостно, светло. Еще по свидетельствам всех, его знавших, он был красивым и сильным человеком.

Замыслы надо еще воплощать, реализовывать. Сама идея составляет не больше 3-4 процентов от будущего возможного успеха. Остальное – труд, каждодневный, кропотливый, надоедающий и изнуряющий. Рязанов вел себя, наверное, правильно, если о нем остались добрые воспоминания и хорошие результаты его трудов. Рязанов урывками, когда выдавалась свободная минута, работал над обобщением своего богатого опыта. Так, передо мной лежит написанный его рукой карандашом листок с названием «Записки к некоторым вопросам военного дела.

Из опыта Отечественной войны вытекают два вида оперативного применения авиации. а). Участие авиации в армейской операции. б). Участие авиации во фронтовой операции. В зависимости от характера армейской операции, с каким противником имеет дело армия, какие задачи преследуются в операции, армии нужно придавать один штурмовой авиационный корпус или один штурмовой и один истребительный.

Порядок работы командира корпуса, приданного к армии: 1. Выработка плана взаимодействия. 2. Изучение района с летчиками. 3. Проигрыш первого дня с командирами дивизий, полков, штурманами. 4. Выделение средств связи и оперативных групп. 5. Выбор КП. 6. Руководству авиационного базирования дается направление изыскания аэродромов. 7. Оперативная группа со средствами связи отправляется накануне дня. Сам командир корпуса накануне или прибывает за час (дальше оборвано).

Когда авиация участвует во фронтовой операции, то в соответствии с приказом командующего войсками фронта, план разрабатывает командующий воздушной армией. Командиры корпусов на основе общего плана с командармами общевойсковыми и танковыми тоже разрабатывают план взаимодействия.

В этом случае командующий воздушной армией выносит свой КП на участок направления главного удара (совместно с КП командарма, где наносится главный удар), где сосредоточены танки фронта. В случае удара в двух местах организуются два КП.