Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

Где бы люди ни собирались с какой-либо целью, обмениваясь с окружающими техническими особенностями своего ремесла, да еще перед лицом ежедневно грозящей им опасности, там всегда вырабатывается свой особый язык. Это не был просто язык войны — как это было здесь, на Портсмут-пойнт — но язык именно этой войны. Во время Второй мировой войны в Великобритании все разговаривали на каком-то странном сленге, но при этом у каждой службы был свой, особый арго, скажем, Язык Сигнальной ракетыили Сурового моря.

При этом официальные и технические термины дублируются выражениями сленга, которые известны лишь членам данной группы и действительно представляют барьер для непосвященных. Люди, которые выделяются самим фактом ношения мундира, смогут сразу же и безошибочно определить, принадлежит ли их собеседник, пусть даже одетый в точно такой же мундир, к избранному братскому кругу. Эти различные стили общения и даже наборы слов, в полной мере развились во время наполеоновских войн 1793–1815 гг., и развились тем сильнее, чем дольше длились военные действия. Во времена Нельсона молодые люди в Портсмуте отчаянно жаждали научиться этому языку и завоевать признание тех, кто уже побывал в огне сражений. Угрожающая им опасность была весьма реальной и придавала жизни острый привкус, пронзительное ощущение поспешности. То, чем мы наслаждаемся сегодня, завтра уже может просто не существовать, или завтра может просто не быть нас, чтобы этим наслаждаться. Мы живем гораздо интенсивнее, когда знаем, что нам грозит опасность и когда вспышки пушечных выстрелов видны прямо на горизонте. Именно такая жизнь и началась для Хорнблауэра в «Голубых столбах» в тот бурный день 1794 года.

Горацио добрался до «Юстиниана» в береговой лодке и представился вахтенному лейтенанту. «Юстиниан» был линейным кораблем третьего класса, построенным по тем же самым чертежам, что и «Громовержец». Сэр Томас Слэйд, строитель военных кораблей, был так доволен своим «Громовержцем», который был спущен на воду на Темзе в 1783 году, что построил целую серию однотипных кораблей, таких как «Тезей», «Рамилье», «Ганнибал» и другие. Все они явились на свет уже слишком поздно, чтобы принять участие в предыдущей войне. Одним из них и был «Юстиниан», спущенный на воду на Темзе в 1786 году. При водоизмещении в 1685 тонн и длине 170 футов 10 дюймов по батарейной палубе, он нес двадцать восемь 32-фунтовок и такое же количество 18-фунтовок на верхней палубе, четырнадцать 9-фунтовок на кормовой палубе и еще четыре на баке. Его экипаж должен был составлять пятьсот девяносто человек, в том числе — двенадцать мичманов. Они же, вместе с помощниками штурмана, фельдшером и писарем командира корабля, составляли общество кают-компании младших офицеров.

«Юстиниан» в то время был кораблем-неудачником, его командир Кин болел, а несколько лейтенантов были слишком старыми для действительной службы. Роберт Кин в свое время был хорошим офицером, получил патент в 1771 году, служил под флагом адмирала Хьюго в Вест-Индии и, будучи первым лейтенантом, был произведен в капитаны после битвы при Негапатаме. В 1783 году он был уволен со службы по инвалидности, с язвой желудка. Боли в желудке постоянно мучили его, и он от них так и не избавился. В 1795 году он отказался от командования и вскоре после этого умер. Первый лейтенант заболел почти в то же самое время: он пал жертвой скуки и дизентерии. Сам же «Юстиниан» был серьезно поврежден, после того как в 1797 году сел на мель, и закончил свое существование в Портсмуте в качестве обычной баржи.