Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

И тут все странности его поведения окончательно объяснились. Он действительно путешествовал по главной линии, из Лондона в Дувр через Редхилл и Тонбридж, однако, будучи иностранцем, не был абсолютно уверен в правильности выбранного направления и ошибочно предположил, что Мэйдстон — именно та станция, на которой ему нужно сделать пересадку. Когда поезд остановился в Пэддок-Вуд, проводник объявил название станции и добавил: «Поезд на Дувр, поезд на Дувр, пересадка — Мэйдстон. Все еще находясь в недоумении, иностранный путешественник вместе со своим слугой пересели в другой поезд, стоящий на соседней платформе. Это оказался местный пригородный поезд на Мэйдстон, который вскоре не спеша двинулся к северу. Таким образом, они протащились около четырех с половиной миль в наступающих сумерках, проехав Ист-Пекхэм, Нэттлстед Грин и Смоллбридж-мэнор. Затем машинист обнаружил, что у Нэттлстеда пути заблокированы. Пока он размышлял о том, что делать дальше, другой, несколько меньший оползень отрезал ему пути возвращения в Пэддок-Вуд. Все еще плохо разбираясь в сложившейся ситуации, несчастный иностранец выбрался из поезда и побрел в сплошной грязи по направлению на единственный горящий огонь, которым оказалось окно в доме неттлстэдского священника. Уже оттуда озадаченный слуга направил его в Смоллбридж-Мэнор, как в ближайшую усадьбу, где можно было найти экипаж. Когда все это выяснилось, Браун вместе с кучером решили, что лучше отвести француза обратно в Пэддок-Вуд, откуда он уже через час сможет выехать в Дувр на другом поезде. Этот план и был приведен в исполнение без каких-либо объяснений лорду Хорнблауэру, который до конца своих дней был уверен, что его странный посетитель был отвезен в Мэйдстон. Согласно расписанию, этот более поздний поезд не успевал в Дувр до отплытия парового пакетбота, но именно в этот вечер судно несколько задержалось и француз достиг берегов своей родины, не потеряв особо много лишнего времени. Самым забавным следствием всей этой истории было то, что вскоре выяснилось, что странный гость на самом деле был племянником Наполеона Бонапарта. Он стал кандидатом на пост Президента Франции и был соответствующим образом избран на этот пост в декабре того же года, а в 1852 году провозгласил себя императором Наполеоном III. Между тем, он был действительно благодарен старому адмиралу, который помог ему столь своеобразным образом. Одним из первых его указов на посту Президента стал документ о награждении Хорнблауэра знаком кавалера ордена Почетного Легиона, к которому он приложил великолепный сапфир в качестве подарка для Барбары. Более того — он обратился к королеве Виктории с просьбой также вознаградить Хорнблауэра, которого представил своим близким другом. Желая в то время сделать приятное новому французскому правительству, лорд Джон Рассел согласился (очевидно, весьма неохотно) сделать Хорнблауэра виконтом. Конечно, у такого решения нашлись свои противники, и о новом достоинстве Хорнблауэра было объявлено лишь в 1850 году. Таким образом, он стал виконтом Хорнблауэром из Смоллбриджа, а к его сыну перешел почетный титул лорда Мэйдстона из Боксли. Это последнее отличие стало следствием счастливого случая, и Горацио не был обязан им влиянию семьи Уэлсли. Ранее он многое получил благодаря могуществу этого клана, но теперь эта фамилия не пользовалась прежним могуществом. Ричард Уэлсли, который задолго до своей смерти ушел из большой политики, скончался в 1848 году, а герцог Веллингтон в последний раз возглавил правительство в 1841–46 годах. Теперь он уже был совсем старым и виконт Хорнблауэр (как мы теперь должны называть нашего героя) в 1851 году нанес ему краткий визит в его резиденции в Уолмере.