Жизнь и время Чосера

Фактически даже в 1381 году у Чосера, быть может, имелись личные причины в равной степени винить крестьян и феодалов. Профессор Уильямс указал на некоторые любопытные факты, связанные с имущественным положением Чосера в 1381–1382 годах. Влияние Гонта в правительстве сильно пошатнулось во время крестьянского восстания и нескольких месяцев непосредственно вслед за ним и оставалось шатким в течение всего его долгого пребывания на севере. Чосер, возможно, ощутил на себе последствия ослабления власти его покровителя. 19 июня 1381 года, сразу после восстания, Чосер продал лондонский дом своих родителей. 1 августа он просил выплатить ему авансом 6 шиллингов 8 пенсов (80 долларов) из ренты, выплачиваемой ему правительством, и получил этот аванс. А 15 ноября обратился за аналогичным авансом, который и был ему выдан. В записи, датированной 29 сентября 1382 года, значится, что Чосеру и некоему Джону Хайду было выплачено вознаграждение за то, что они на протяжении предшествовавшего года последовательно занимали должность таможенного надсмотрщика. Возможно, в течение какого-то периода в 1381 году Чосер болел или был нетрудоспособен, но это предположение представляется сомнительным, поскольку ни в каком другом случае не возникала нужда в назначении нового надсмотрщика на время его отсутствия (обычно ему предоставлялся заместитель). А возможно и другое: когда влияние Джона Гонта как политической фигуры ослабло, Чосер добровольно отказался от должности, на которой он, как друг Гонта и как человек, не имеющий тесных связей с группой сборщиков, коих он был призван контролировать, оказался бы в небезопасном положении. Или могло оказаться, что враги Гонта сместили Чосера с должности, которая не только рассматривалась как теплое местечко, но и служила также наблюдательным пунктом, откуда можно было проследить, куда идут таможенные сборы. Уильямс пишет:

«Если Чосера сместили по той причине, что он был другом Гонта, то враги Гонта слишком поспешили. К концу года герцог, похоже, сосредоточил в своих руках больше власти, чем когда бы то ни было. В начале ноября 1381 года на пост лорд-мэра Лондона был избран кандидат Гонта Джон Нортгемптон; мало того, на сессии парламента, открывшейся примерно в то же время, самые могущественные враги Гонта были вынуждены смириться и униженно просить у него прощения за то, что отступились от него в трудные дни крестьянского восстания. В следующем году, когда пост мэра занимал Нортгемптон, а Гонт обрел прежнее влияние, Чосер был вновь назначен на свои должности таможенного надсмотрщика (20 апреля и 8 мая)».[237]

Положим, у нас нет оснований думать, что Брембр и компания являлись заклятыми врагами Чосера. Но мы имеем достаточно оснований считать, что в ту пору Чосер был так же тесно связан с кругом приближенных Гонта, как и с кругом самых доверенных советников Ричарда, и что ослабление могущества Гонта отразилось на положении Чосера. Вполне вероятно, что он рад был оставить место, где легко мог бы оказаться под перекрестным огнем.

Следующие несколько лет после того, как Гонт вернул свое былое влияние, Чосер оставался в Лондоне, вел спокойную жизнь в доме над Олдгейтскими воротами вместе с супругой, чью ренту часто самолично получал в казначействе, и исправно нес службу в таможне. Ричард теперь был счастливо женат на Анне Богемской и больше не нуждался в услугах Чосера как специалиста по брачным переговорам, крестьяне были до поры до времени усмирены, и Чосер мог свободно предаваться поэзии и ученым занятиям. Он перевел «Утешение философское» Боэция, сочинил несколько стихотворений, вдохновленных этим трудом, написал, а потом бесконечно шлифовал свой трагикомический шедевр – поэму «Троил и Хризеида», одной из побочных тем которой является борьба рыцарственных принцев (Гектора и Троила) против своекорыстной и в конечном счете трагически близорукой (обмен Хризеиды на будущего предателя Антенора[238]) политики парламента.

Помимо того, в этот период Чосер создал и «Дом славы» – большую поэму-пародию, в которой карикатурно отобразил многие стороны современной ему действительности, и в особенности дурацкое важничанье людей, самонадеянно озабоченных собственной репутацией и местом в истории (как раз тогда разгорелась борьба за власть между Ричардом и магнатами, да и каждый придворный Ричарда старался заполучить побольше власти). По-видимому, в ту же пору Чосер начал вынашивать замысел «Легенды о добрых женщинах». Среди этих поэтических трудов он не забывал проверять счета сборщиков пошлин, сводя, надо надеяться, до минимума их воровство и, вероятно, вынуждая их пускаться на всяческие хитрости из опасения, что Гонт может в любой момент попросить Чосера представить отчеты.