Жизнь игра

— Ну вот и все. Давай смотри, что ты там еще нашел.

Я осторожно приоткрыл крышку и все обомлели. Небольшой сундучок, сантиметров пятидесяти в длинны и тридцати в ширину, внутри оказался поделен на три неравные части. Среднюю, самую, пожалуй, большую, занимали какие-то, как я понимаю, золотые пластинки, самых разных форм и размеров.

— Это монеты. — вынесла свой вердикт Инга. Спорить с ней никто не стал, во-первых, она профессионал, а во-вторых, это и так было понятно.

Средняя, самая маленькая часть, оказалась заполнена самыми разными украшениями. Девушки завороженно перебирали всевозможные колечки, серьги, колье и прочие подвески. Разглядывая то то, то иное украшение в мерцающем свете светильника, изготовленного из медвежьего жира, они не переставали завистливо охать и ахать. Ленусик больше восхищалась как просто молодая и красивая женщина, а Инга как профессиональный археолог и историк, но и чисто женское восхищения красивыми и дорогими украшениями ей было не чуждо.

— И как мы это все будем делить? — послышался хриплый голос Яждомского. Я от такой наглости аж поперхнулся. Зато Лена не растерялась:

— Делить? А почему МЫ должны это делить? Что, кто-то из нас это нашел? Нет. нашел Саша, значит и принадлежит это все ему. Правда это вроде считается как клад, а что там сейчас с кладами делают я не знаю. Инга, сдавать все это государству обязательно?

— Лен, я не знаю. Но в одном ты права, мы ко всему этому не имеем никакого отношения и решать Саше.

— Дуры, набитые дуры! Тут золота и драгоценностей на миллионы долларов! Разделим по-тихому, никто и не узнает. А оружие покажем, потом, когда на большую Землю вернемся. — заорал Яждомский. — это же безбедная жизнь в любой стране Мира, это богатство. Тут уже не выдержал я:

— Ага, богатство. А что, это ты ворочал почти полутонную каменную плиту, ты прыгал по скалам. Это МОЕ богатство и что с ним делать буду решать только я. Захочу раздарю все, захочу в море выброшу, а захочу опять спрячу. И никто мне в этом не помешает!

С матами и проклятиями Яждомский выскочил на улицу. А я тем временем достал из третьего отделения ларца какой-то сверток. Аккуратно развернув кусок холстины, которым сразу же завладела Инга, я внимательно начал изучать странный пояс. Сантиметров двадцати шириной и как минимум полутора метров длинной, изготовленный из тонких металлических пластинок, скрепленных каким-то странным способом. Каждая пластинка толщиной оказалась не больше листа бумаги, но как я не старался ни одну из них не то что сломать, а даже и погнуть мне не удалось. Пряжка тоже оказалась очень странной, никаких иголок или гвоздиков, крючков или еще чего, на ней не было, просто два идеальных круга, изготовленных из другого металла, это если судить по оттенку, немногим больше чем сам пояс.

— А пряжка-то похоже сломана. Не вижу никаких защелок. А жаль! Да и сам пояс великоват, похоже его делали на какого-то гиганта. — с этими словами я захлестнул пояс вокруг своей талии и свел половинки пряжки вместе. С тихим щелчком пряжка сомкнулась и превратилась в единое целое, а сам пояс стремительно ужался плотно обхватив мою талию. Я подергал пряжку, потянул пояс в разные стороны, но безрезультатно, тот не поддался ни на йоту.

— А как его теперь снять? — ответом мне было ошеломлённое молчанье.

Неожиданно с улицы раздался громкий крик страха и боли. Не раздумывая мы бросились наружу. Первым выскочил я и сразу встал, пройдя лишь пару шагов от выхода. В нос шибанул запах свалявшейся шерсти и пота. Стойкий запах сильного и свирепого зверя, который никогда не скрывается ни от кого и считает абсолютно излишним вылизывать шерсть, легко перебивал запах крови и еще чего-то знакомого, но уже позабытого. Выбежавшая следом за мной Инга все поняла моментально.

— Медведь!