Жизнь или принципы (СИ)

Слово за слово, и мы разговорились, нашлись общие темы для разговора, интересные темы. На какой-то момент я забыл, кто передо мной. Саша в этот момент напрочь изменил мое представление о геях. Хотя изначально я все еще подсознательно ждал подвоха. Какого именно — сказать сложно.

Спать я пошел успокоенный и в полном раздрае с самим собой. Не всегда бесследно проходит такая встряска. Особенно, когда я все еще пытался примириться с действительностью, что геи тоже люди… бывают иногда.

…Несколько дней Саша находился рядом, показывая свои планы, рассказывал о своих мечтах, несколько раз ему звонили, он разговаривал жестко и непримиримо, ни в какую не идя на уступки. Стоило ему отключиться, закончив разговор, и это был уже другой человек.

Я все время наблюдал, анализировал, в моей голове не укладывалось, что вот сейчас я спокойно общаюсь с педиком, более того, мне с ним интересно. Но эти мысли я старался прогнать подальше, так как обижать парня впервые не хотелось.

На пятый день моего пребывания, сидя вечером за столом, ужиная, Семен, который все эти дни оставался в непосредственной близости от жены, вдруг глянул на нас и хитро усмехнулся:

— Я чет не понял, а вы всегда так тихо трахаетесь? — я поперхнулся, мои глаза готовы были вылезти из орбит. Саша начал стучать по спине, при этом еще и отчитывать Семена:

— Нет, вот ты мне скажи, ты тронулся? Кто задает такие вопросы? К тому же ни один нормальный человек не станет сразу прыгать в кровать, для начала неплохо бы узнать друг друга получше. Мы с Мироном не виделись пять лет, только недавно заново списались, а ты предлагаешь сразу в койку?

— Не, ну так… — почесал подбородок Семен. — Я ж вижу, что ты ожил, когда этот к тебе приехал, вот и подумал…

— Я уже давно понял, что думать тебе вредно, — осадил его Саша. — Пусть лучше этим занимаются обученные люди, а ты пожинай плоды их думалки. Идет? А мы уж как-нибудь сами разберемся.

Все это время Любаша как-то странно поглядывала на меня, присматривалась к моей походке, оценивала, как мы с Сашей себя ведем. Пару раз закралось даже сомнение, что она все это подстроила специально. Но потом я откидывал эти мысли, считая, что не совсем же она идиотка, не станет так меня подставлять, учитывая то, что она, как никто другой, осведомлена о моей гомофобии.

Вопреки словам Саши, на работе он был только до обеда, а после мы бродили по Москве, чтобы не сидеть в квартире, много беседовали, с каждым днем я четко понимал, что мое мировоззрение рушится на глазах. Если бы Саша вел себя, как все эти манерные педики, я бы не посмотрел, что он брат Любаши, врезал бы от всей души, и даже страх смерти не мог бы меня остановить. А так он оказался отличным парнем, веселым, эрудированным, а главное, любящим свою работу, о которой мог рассказывать часами. И не только рассказывать, у него было много проектов, которые он с удовольствием демонстрировал.

Однажды, гуляя по Москве, мы зашли в кафе перекусить. Я сел лицом ко входу, Саша спиной. Когда мы допивали кофе, колокольчик на двери звякнул, я машинально глянул на входящего. Им оказался один из моих бывших сотрудников, Кирилл, которого я уволил, когда он пытался слить мои проекты конкурентам.

Заметив меня, он вальяжной походкой направился к нам, на лице ехидная усмешка. Судя по одежде, в деньгах он не нуждался. Я на миг пожалел того бедолагу, к которому он устроился на работу.

— День добрый, Мирон Валерьянович, — шутовски поклонился Кирилл, бросив мимолетный взгляд на Сашу. И сразу его лицо изменилось, вся напускная веселость исчезла, он вперился в юношу, казалось, решил просканировать его насквозь.

Саша, на миг побледнев, тут же взял себя в руки. Всего пару минут его взгляд панически метался с меня на Кирилла, а после в нем появилась уверенность, и он уже пристально и твердо глянул на незваного гостя.

— У тебя, я смотрю, все как всегда прекрасно, — усмехнулся Саша. — Нашел еще одного лоха, разводишь его потиху?

— В придачу ко всему, наверняка еще и босса, давшего тебе работу, подставляешь? — не удержался я от сарказма.

— Зато ты у нас такой честный и правильный, — зло процедил Кирилл Саше. — А ты предупредил ярого гомофоба о своей ориентации?

Вот тут я не сдержался, встал, развернул Кирилла к себе и от души врезал ему, напоследок прибавив:

— Предупредил, не переживай, не все такие мрази, как ты. А сейчас, через минуту чтобы и духа твоего тут не было…

— Закопаю… — глухо, но со сталью в голосе дополнил меня Саша, в эту секунду даже я поверил: закопает. Его взгляд выражал такую ненависть и презрение, что меня передернуло, хотя и обращен он был не на меня.

Зажимая нос рукой, чтобы не испачкать рубашку, задрав голову, Кирилл быстро ломанул к выходу. К нам бросился охранник, но Саша махнул рукой, показывая, что все нормально. Этот жест меня удивил, ведь любой охранник должен был среагировать сразу, а этот…

— Я здесь частый гость, — заметив мое недоумение, пояснил Саша. — И с охранниками хорошо знаком.