Жизнь Исуса Христа

Остановимся ненадолго, чтобы отвечать на вполне естественный вопрос относительно молчания трех прочих евангелистов об этом великом чуде. Чтобы вполне разъяснить его, надо было бы написать длинное исследование о том, как составлялись евангелия. Но и после всего этого мы все еще не придем к окончательному изъяснению очевидных затруднений. Евангелия сознательно и не без цели отрывочны и приходится принять за достоверное, что первые три ведут начало из общего устного предания или основаны на одном или двух оригинальных и тоже отрывочных документах[526]. Три первых евангелиста сосредотачивают внимание на учении в Галилее и только св. Иоанн повествует об учении в Иудее, хотя первые три евангелиста ясным образом намекают о проповедании Иисусовом в Иерусалиме. Первые три евангелиста названы синоптистами, потому что их евангелия могут быть расположены отдел за отделом в форме таблицы. Хотя это название и ново, но контраст между первыми тремя и четвертым евангелистом замечен с давних времен[527]. Ни в одном из четырех евангелистов нельзя найти полного числа притч, проповедей и чудес Иисуса; ни один не имел в предмете написать полный рассказ о трех с половиной годах Его общественной жизни, каждый передает события, которые были ему лучше известны, как очевидцу, или из отдельных документов, или из устного предания, но каждый рассказывает вполне достаточно, чтобы доказать, что Иисус был Христос, Сын Бога живого, Спасителя мира. Воскрешение Лазаря не могло казаться им большим чудом, чем другие[528], о которых они рассказывали, тем более что для измерения величины чудес, как никто удачно выразился, инструментов не выдумано. Самое событие происходило в Иудее. Таким образом, причина пропуска у трех первых евангелистов этого происшествия была та же самая, по которой пропущены ими чудеса при овчей купели и при исцелении глаз слепорожденного. Но, исследуя вопрос глубже, мы легко можем заметить следы видимого желания синоптистов не упоминать ни одного слова относительно вифанского семейства. Дом, в котором пользовались они особым уважением, назван у них «домом Симона прокаженного»[529]; св. Лука даже Вифанию не называет ее именем, а говорит «одно селение»[530], хотя очень хорошо знал это имя. Отсюда легко можно вывести заключение, что когда появилось Евангелие от Матфея в первоначальном его виде и когда собраны были материалы, которые находились у двух остальных синоптистов, существовали, должно быть, особые причины для того, чтобы не разглашать этого чуда, которое должно было поставить в опасное положение человека, бывшего тогда еще в живых и небезопасного от ненависти иудеев, искавших его убить, как живое свидетельство чудодейственной силы Христа Спасителя[531]. Даже если бы и не грозила опасность, то все-таки им было бы, очевидно, неприятно сделать спокойную вифанскую семью предметом напряженного и дерзкого любопытства и подвергнуть расспросам о совершившихся в ней событиях. Было что-то, что запечатывало уста евангелистов; было препятствие, которое давно отстранилось, когда в первый раз появилось на свете Евангелие св. Иоанна.

«Если Моисея и пророков не слушают, был ответ Авраама богачу в притче, то если бы кто из мертвых воскрес (Лазарь), не поверят». Так именно это и было. Многие из очевидцев чуда, увидев его, поверили, а другие только сделали злобный и возмутительный донос синедриону в Иерусалиме.