Жизнь Исуса Христа

Остановка в Иерихоне, прежде входа в опасную, скалистую, населенную разбойниками горловину, которая вела оттуда в Иерусалим, была необходима. Горловина эта представляла необделанный без перерывов шестичасовой всход на гору, подошва которой была на 600 ф. ниже, а вершина почти на три тысячи фут. выше уровня Средиземного моря. Самое значительное население Иерихона составляли священники: поэтому естественно можно было ожидать, что Царь, сын Давидов, наследник Моисеев, будет принят в дом потомков Аароновых. Но место, избранное Иисусом для отдохновения, определилось другими обстоятельствами[542]. Для собирания доходов с огромной торговли разного рода благовонными товарами[543], которая там процветала более, чем во всяком другом месте, и для правильного вывоза и ввоза из римских провинций во владения Ирода Антипы и обратно, в Иерихон, учреждена была огромная колония мытарей. Из числа главных между ними был один, по имени Закхей (сокращен, от Захария — «чистый») — дважды ненавистный народу: за то, что иудей, и за то, что исполнял свои обязанности близ святого города. Официальное его звание начальника мытарей только увеличивало общую ненависть, потому что иудеи глядели на это звание, как на заслуженное исключительной деятельностью на службе их угнетателей римлян, а на богатства мытарей, как на верное указание бесчисленных насилий. В этом человеке зародилось сильнейшее желание собственными глазами увидеть Иисуса вблизи; но, будучи мал ростом, он не имел возможности из густой толпы даже взглянуть на Него. Поэтому, когда Иисус проходил через город, Закхей забежал вперед, влез на низкие сучья смоковницы, которая росла близ дороги. Под этим деревом надо было проходить Иисусу, и мытарю представлялась полная возможность видеть единственного из всей его нации человека, который не только не выказывал сосредоточенной и фанатичной ненависти к тому классу, к которому он принадлежал, но, напротив, избрал среди его самых ревностных слушателей и возвысил их до звания апостолов. При виде Иисуса сердце Закхея забилось от радости и благодарности, когда Великий Пророк, признанный Мессией своего народа, остановился под деревом, взглянул вверх и, назвав его по имени, повелел поторопиться сойти вниз, потому что вознамерился быть гостем в его доме. Таким образом, Закхей не только мог видеть Иисуса, но принять Его, разделить с ним вечернюю трапезу, предложить Ему свое жилище: одним словом, ему, проклятому мытарю, предстояла честь иметь гостем славного Мессию. С непритворной радостью Закхей поспешил сойти вниз с ветвей сикомора и направил путь к дому. В настоящее время развалины, носящие на себе характер сарацинской архитектуры XII столетия, в жалкой деревушке Рина (древний Иерихон) называются домом Закхея. Ропот толпы, при изъявлении Иисусом желания посетить мытаря, был продолжителен, громок и единодушен. Они считали неполитичным, неприличным, достойным порицания, что царь, среди своих восторженных последователей, войдет в дом человека, которого занятие было символом народного унижения и который при этом занятии пользовался, как они открыто говорили, дурной славой. Но улыбка одобрения, милостивое слово Иисуса были для Закхея важнее, нежели ропот и оскорбления толпы. Его не презирал Иисус: что же ему за дело до презрения народного? Иисус почтил Его и с тех пор он будет почитать и уважать себя. Как все, что было в нем низкого, вызывалось прежде наружу презрением и ненавистью, так теперь все, что было в нем благородного, всплыло наверх вследствие изъявления ему расположения и уважения. Он решился стремиться быть более и более достойным своего знаменитого Гостя; решился употребить все свои силы, чтобы не заслужить вперед Его немилости. Ставши таким образом гораздо выше толпы, он высказал не ей, которая его презирала и о которой он не заботился, но своему Господу обет, свидетельствовавший его великодушие и раскаяние и запечатлевший его прощение: Господи! половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам в четверо. Это великое пожертвование тем, что до сего времени он считал драгоценнейшим в жизни, это, сколько возможно, полное возвращение прибыли, нажитой некогда бесчестно, эта публичная исповедь и публичное заявление возвратить недобром нажитое, служило его Спасителю порукой, что благость Его излилась не на бесплодную почву. Любовь одним прикосновением открыла затаенные источники раскаяния, которые презрение запечатлело было навсегда. Ни один случай этой триумфальной процессии не представил Иисусу более глубокой, более святой радости. Отыскать и спасти погибшего не было ли Его истинным призванием? Глядя на мытаря, облагороженного только что сделанным отречением от плодов греха, что и служило неложным свидетельством истинного раскаяния, Иисус воскликнул: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама. Легенда[544], что впоследствии времени Закхей был епископом Кесарии, принадлежит к позднейшим и не может иметь большого значения.