Жизнь, как морской прилив

В час она сидела одна и смотрела в окно, крепко сжав руки на коленях. Что-то не так, что-то случилось, потому что обычно в это время он уже должен быть на работе. Ей стало нехорошо. Эмили убеждала себя, что он, возможно, заработался. Иногда нужно было быстро обслужить суда, особенно суда с железной рудой из Бильбао, и руководство продлевало рабочий день - нередко служащие и рабочие задерживались на всю ночь. Но Сеп бы ее предупредил; он всегда так делал. Он бы послал одного из докеров с запиской и просьбой прислать еду.

Эмили все еще сидела, глядя в окно, когда раздался стук в парадную дверь, - она так быстро повернулась, что слегка вывихнула шею.

Когда девушка открыла дверь и увидела господина в голубом саржевом костюме, в белой рубашке с высоким накрахмаленным воротником и рядом с ним мужчину в форме, который, как она знала, был полицейским из доков, она вскрикнула, широко открыла рот, потом закрыла его, но не сказала ни слова.

— Можно нам войти? — спросил господин в голубом, и Эмили широко открыла дверь и впустила их в переднюю комнату, где они теперь стояли, глядя на нее. И снова заговорил господин в голубом саржевом костюме.

— Я... я полагаю, вы экономка мистера Мак-Гиллби? — спросил он.

Эмили кивнула головой, не отводя глаз от его лица.

— Ох, я боюсь, что у нас... у нас плохие новости для вас.

Она сглотнула, схватилась за горло рукой, но ничего не сказала.

— На одном из судов с опорами произошел несчастный случай. Связка опор обвалилась, и одна из них... ударила мистера Мак-Гиллби по шее, и он упал за борт. Он... он не утонул, это был удар, который случается один раз из миллиона. Опоры... ну... опоры падают почти каждый день, сбивают с ног рабочих, но эта опора... она сломала ему шею.

Эмили не помнила, как оказалась на кухне. Она снова сидела на стуле, обращенном к окну, и теперь говорил полицейский:

— Ну же, ну же, с вами все в порядке?

Она подняла на него глаза. Эмили хотела что-то сказать. Тревожные мысли прыгали одна за другой, но лишь одна спасительная мысль вдруг пришла ей в голову, что заставило ее схватить ртом воздух и сдавленно сказать:

— Он... он не работал... на... на судах с опорами.

— Мы знаем, девочка, мы еще не разобрались во всем. Он пошел поговорить с кем-то, как я понял, на одно из судов как раз перед перерывом. Нам нужно все уточнить. Похоже, что никто не знает, что в действительности произошло. Прогудел гудок - и все направились к воротам дока. Последние рабочие, видевшие его, сказали, что он разговаривал с парнем по имени Пирсли, но больше они ничего не знают, только то, что связка обвалилась.

Эмили услышала свой громкий крик, потом увидела приближающийся пол, о который она больно ударилась.

Когда девушка открыла глаза, она снова увидела полицейского. Она лежала в полный рост, но теперь на циновке. Заговорил с ней человек в голубом костюме:

— Выпейте это, девочка.

Через несколько минут Эмили снова сидела на стуле. Ее тело тряслось с головы до ног, в голове крутилось одно имя — Пирсли, Пирсли, Пирсли. Значит, Джек не зря ее предупреждал. Пирсли сказал, что отомстит ей, а, как говорят, есть много способов убить кошку. Он убил Сепа! О нет! Нет! Нет! Сеп не мог умереть; это невозможно! Она видела его выходящим из этой двери в шесть часов утра. Она дала ему пакет с завтраком, а он поцеловал ее.

— Кто ближайший родственник мистера Мак-Гиллби?

— Что? — Эмили вернулась к действительности и смотрела на мужчину.

— Кто его ближайший родственник? Вы знаете?

— У него... у него есть сестра. Она живет на Док-стрит - некая миссис Блэкмор. Она единственная, я думаю.

— Ей надо сообщить. Есть ли кто-нибудь, кто может прийти и побыть с вами?

— Нет, нет, мне никто не нужен.

— Мы вынуждены вас покинуть, девочка. Нам нужно еще многое сделать.

Неожиданно она ухватилась за руку полицейского.

— А где он? Куда его поместили?

— Его отправили в госпиталь, но... но там ничего не смогли сделать. Он сейчас в морге.

Эмили медленно кивала головой. Она не могла это осознать, не могла в это поверить; и, что было еще более странно, она не плакала. Она не могла плакать; все ее тело было онемевшим.

— Нам нужно идти, девочка. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Эмили кивнула, а когда они пошли к двери в переднюю комнату, господин в голубом обернулся и сказал:

— Мы сообщим его сестре. Она придет повидать вас, девочка.

Теперь Эмили не кивнула, отрешенным взглядом она смотрела им вслед. Сеп не любил сестру, ненавидел ее, он даже не пригласил ее на похороны жены, а когда она пришла, не пустил на поминки. Мак-Гиллби говорил, что она была никчемной, лживой, неряшливой дрянью, доковой шлюхой; он без обиняков отзывался так о ней. А теперь она придет, и все это будет принадлежать ей. Единственная родственница!

Дом, все, все, что принадлежало Сепу, будет принадлежать ей!