Жизнь как на ладони. Книга 2

– Не, не братаны, – отозвался тот, закатившись в кашле. – Братьев у меня нет. И сестёр тоже. А мамка потерялась. Ушла в деревню за картошкой и не вернулась. Сила с Ванькой ко мне на Сенном рынке прибились. У Силы мамка умерла, а батька до смерти упился, когда народ винные подвалы грабил. А у Ванятки отец с войны не пришёл, бабку бандюганы убили, а мать пропала, когда он в сосунках был. Он её и не помнит. Вот парни и шатались где ни попадя. Сначала по домам побирались, в помойках шарили, а потом и подворовывать принялись. Негоже так, долго ли пропасть без присмотра. Верно?

Ребёнок осуждающе покачал головой, чутко прислушиваясь к звукам снаружи.

– Верно, – согласился Тимофей.

Беглецы сели прямо на пол, пристроившись среди хаоса разбросанных вещей, и обессиленно замолчали, наконец ощутив себя в полной безопасности.

– Хорошее местечко, спокойное, – прервал молчание Всеволод.

– Знамо дело, лучше схрона, чем здесь, во всём городе не сыскать, – немедля отозвался маленький хозяин.

Тимофей поцеловал сидящую рядом Зину в тёплую, чуть дрожащую ладошку и полушёпотом обратился к пареньку:

– Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь, но почему? Откуда ты меня знаешь?

Ребёнок снова закашлялся, звучно высморкался и ответил:

– Ты, господин доктор, меня не помнишь, а я тебя никогда не забуду. Ты мою мамку выкупил.

– Как это «выкупил»? – изумился Тимофей, перебирая в уме эпизоды своей жизни. От таких слов он растерялся и призадумался. Да нет. Наверняка мальчик ошибается. – Ты меня с кем-то путаешь, я никогда не выкупал людей.

– Не, дяденька доктор. Ты запамятовал. Это было по осени около булочной, когда мою мамку очередь била.

– Очередь била? Женщину? Такую полную? – переспросил Тимофей, мгновенно вспомнив ясный октябрьский день, длинный хвост очереди за ржаным хлебом и толстую растрёпанную бабу, ревущую во весь голос…

То утро не задалось с самого начала. Сперва у тёти Симы подскочило кровяное давление, и она слегла с сильной головной болью, потом Тимофей, задумавшись, чуть не угодил под колёса авто, и наконец, эта история с женщиной…

– Не брала я, не брала! – истошный крик, раздававшийся из толпы народа, был таким отчаянным, что было совершенно невозможно пройти мимо.

– Что случилось? Пропустите, я доктор.

Обычно эти слова действовали на людей отрезвляюще. Но только не в этот раз.

Тимофей протиснулся между двух кухарок с корзинками, мягко отодвинул девушку в синем платке, открывшую рот от любопытства, резко оттолкнул подвыпившего сапожника и очутился в центре круга.

Представившаяся его глазам картина отталкивала своей отвратительностью: два дюжих мужика в рабочей одежде хлестали по лицу молодую женщину невероятных размеров. С каждым ударом её голова моталась то вправо, то влево, заставляя колыхаться подбородок, по которому из носа стекала тонкая струйка крови.

– Бей воровку, – подзадоривала мужиков толпа, – так ей и надо! Ишь, разожралась, как корова на чужих харчах. Совсем ворьё житья не даёт!

– У нас на прошлой неделе всё бельё с чердака унесли! – выкрикнула девушка в ситцевом платке и подпрыгнула, чтобы лучше видеть расправу.

– А у нашей барыни собачку украли. Хорошая такая собачка, беленькая, хвост метёлкой, – поддержал девушку другой женский голос.

– Бей!

Слова проклятий сливались в сплошной гул, среди которого был слышен только отчаянный крик несчастной, безостановочно причитавшей:

– Не брала я, люди добрые, не брала…

– Стойте! – закричал Тимофей, и, подскочив, закрыл собой ревущую бабу. – Не дам её бить!

– Выискался защитничек, – выкрикнула девушка, – небось они в одной шайке!

– Сейчас живо разберёмся, кто таков, – схватил Тимофея за грудки близстоящий мужик. От него резко пахло чесноком и кислыми щами.

Тимофей постарался говорить как можно спокойнее, помня опыт общения с возбуждёнными больными:

– Я доктор из Пантелеимоновской больницы. Верьте мне, эта женщина толстая не от еды. Она больна водянкой. Грешно измываться над болящими. Одумайтесь.

– Она у меня червонец слямзила, – буркнул один из нападавших, медленно остывая от гнева. Он отпустил Тимофея и теперь, набычившись и низко опустив голову, стоял, готовый в любой момент снова броситься в бой – теперь уже с доктором.

Тимофей не задумываясь сунул руку в карман, достал скомканную десятку и протянул мужику:

– Возьмите.

Тот оторопело дёрнулся:

– Мне, что ли?

– Вам. Забирайте и отпустите женщину.

Тимофей поднял голову и огляделся: он понял, что людям в толпе стало стыдно. Отводя глаза, они медленно попятились, разомкнули круг и выстроились в очередь, зорко охраняя свои места.

– Ты, того, барин, пойми.… Народ с голодухи озверел, – смущённо сказала в спину Тимофею дородная тётка в плюшевом жакете.

– Эх вы, – махнул он рукой в ответ и быстро, пока в толпе снова не вспыхнула искра ненависти, отвёл в сторону избитую бабу: – Идти можешь?