Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Тошенька у меня — дитя своего века (двадцать первого), виртуальный мальчик, от компьютера в кровать ночью приходится оттаскивать его в буквальном смысле за уши. Ну, если не за уши (ушек ребенкиных все-таки жалко), то за шкирку. А он упирается всеми четырьмя и вопит: «Сейчас, сейчас, я уже почти уровень прошел, я сам все закрою, вы мне все испортите!».

Во всем остальном — это милый и пока еще сговорчивый ребенок, который до сих пор меня не предавал, мы с ним всегда выступали единым фронтом. А тут даже это мое солнышко, мечтательно глядя внутрь себя, подтягивало вслед за братом:

— Мам, а чего плохого, если нам кто-то ремонт делать поможет? Не за деньги же!

С некоторых пор материальный вопрос стал для моих детей одним из определяющих. Плохо это или хорошо — не знаю, но в нашей ситуации иначе нельзя.

— Слушайте, я миллион раз вам говорила, что бесплатно ничего не бывает. Каждый труд должен быть оплачен. Иначе просто никто ничего не будет делать. Не захочет.

— А если он хочет?

— Тогда нужно выяснить, зачем ему это надо!

А в самом деле, зачем? Вдруг он аферист какой-то и ищет возможность проникнуть к нам в квартиру. Зачем? Уж у нас-то точно взять нечего. Кроме детей. Старенький компьютер, каких уже и нету нигде, разве что в музее (Вовка, правда, менял что-то, добавлял память, но сейчас грустно заявляет, что больше выжать из нашего компьютера нечего), да не менее архаичный телевизор… А если кто, по дурости и наивности, рискнет умыкнуть моих детей — вернет через полчаса с доплатой.

— Слушай, солнце, а тебе-то зачем это надо? Ты ведь этого типа и в глаза не видел. А от ремонта неприятности тебе меньше всех грозят.

— А Вовка сказал, что у него анимация есть и он покажет, — в черных глазенках Тошки замерцали огоньки вожделения.

Все ясно. Как я и предполагала. Вырастила себе надежду, опору и защитников на старость. Что там чечевичная похлебка — там речь все-таки о голоде велась! — за компьютерную феньку продадут родную мать с потрохами и не поморщатся!

Когда назавтра, подходя к подъезду, я обнаружила на лавочке Вениамина, я уже и не удивилась — стала привыкать. Как же дальше-то жить буду, когда разоблачу этого афериста? Явно будет чего-то не хватать! Кстати, насчет разоблачения: опять не позвонила Людке, за вчерашними разборками с «пятой колонной» в лице собственных детей это совсем вылетело из головы.

Вениамин сидел, отрешенно глядя вдаль, в каждой руке у него было по пакету, из одного капало что-то белое, образовав у ног афериста небольшую лужицу, которую тот даже не заметил. Наверное, слишком сосредоточенно обдумывал свой аферы.

Просыпающейся собакой во мне медленно заворчала досада: «Ну что ему опять надо?! И молоко небось протекло. Вот раззява!»

— А я вас жду! — раззява радостно взмахнул руками, и моя просыпающаяся досада сменилась мгновенно проснувшейся яростью: белые капли из его пакета тут же оказались на моей свежевыстиранной юбке. — Мороженое вот принес. И кости.

— Ка-ки-е кос-ти?!

— Говяжьи. Специально на рынок ходил.

— Зачем?

— За костями.

— Кости вам зачем?!

— Так Вова сказал, что это — лучший способ установить контакт с собакой.

«Вова сказал! — как вам это нравится?! — Вова сказал»!!!

— Зачем?

— Что?

— Зачем с собакой устанавливать контакт?

— Так я же говорил, я собак боюсь панически. А если я буду каждый раз давать ему что-то вкусное, он привыкнет ко мне. Вова сказал, что больше всего он любит говяжьи кости.

— Кто?

— Да Лорд же! — возмущаясь моей тупостью, Вениамин снова взмахнул руками, и на этот раз белая жидкость шмякнулась на его джинсы.

— Ой, — только и сказало это недоразумение, — мороженое…

— Идем, — процедила я, скрипнув зубами. А что еще оставалось делать?

Сейчас отмоется, посажу его пить кофе и в процессе кофепития выясню, наконец, что ему от нас надо. Раз и навсегда. И закроем этот вопрос.

Щас…

Представьте себе восторг одинокой, брошенной, запертой в пустом доме собаки, к которой мало того, что вернулись хозяева, так еще и привели с собой гостя с подарком в виде безумно сладко пахнущих настоящих говяжьих косточек! Семьдесят килограммов живого восторженно-оглушительно лающего веса сшибли несчастного, стоило тому переступить порог моей квартиры (я, как воспитанная хозяйка, сдуру пропустила гостя вперед). В долю секунды тот был истоптан, облизан и с ног до головы вымазан остатками растаявшего мороженого из разорванного пакета.

С воплем: «Ну, скотина лохматая!» я бросилась на пса, пес ринулся удирать, не забыв утянуть в зубах пакет с вожделенными костями. Гость был брошен на произвол судьбы. Хватит с ним цацкаться, знал, на что шел, чай, не в первый раз!

Действительно, в обморок он уже не падал, и когда я, пнув наглую псину пару раз в воспитательных целях, вернулась в коридор, он мало того, что уже стоял, старательно растирая грязь равномерно по всей одежде, но и, ужасно довольный, заявил:

— Кажется, он мне обрадовался.