Жизнь как жизнь

— Большое спасибо, — сказала Шпулька с глубоким отвращением. — С меня вполне хватит того, что я заперла в подвале сотрудника милиции. Никого больше я нигде запирать не собираюсь. И не хочу, чтобы меня где-нибудь запирали и связывали!

Последнее замечание было вызвано тем, что майор, приготовив ловушку шайке контрабандистов, понимая, насколько важно сохранить все в абсолютной тайне, стал беспокоиться, что Тереска и Шпулька могут его подвести. Он даже выразил желание подержать их под замком до окончания дела.

— Вы вообще про это с кем-нибудь разговаривали? — обеспокоенно спросил он. — Может быть, в школе или в семье?

— Упаси Господь! — в один голос ахнули в ответ на это обе девочки.

— И не вздумайте никому из наших родителей что-нибудь на эту тему сказать! — предостерегающе добавила Тереска. — В школе вообще исключено, там нас посчитали бы дурочками и отравили бы нам жизнь окончательно. А в семье еще хуже. Никто ничего не знает и не имеет права знать. Иначе нам придется из дому убегать.

Шпулька кивала, а присутствующий при этом Кшиштоф Цегна торжественно поклялся и подтвердил, что семья Терески действительно ни о чем не догадывается, а она сама старательно хранит все в глубокой тайне. Майор успокоился.

— Александр Великий, — с омерзением говорила теперь Шпулька, глядя на розы, — Альбигойцы, А-а-а-а….

— Не хочу тебя расстраивать, но Аттилу побил в Галлии некий Аэций, — немилосердно сказала Тереска. — Тоже на «А». А потом была еще пара Альбрехтов, в том числе один из них — прусский. Позже он сошел с ума, предположительно, от огорчения, что ему отказала в руке и сердце королева Бона. Не выдержал такого позора.

— Скажи на милость, каким чудом ты все эти страшные вещи помнишь? Да еще туда-сюда по всем эпохам?! Где Галлия, а где прусские конунги?!

— Я обязана помнить. Она скачет по всем эпохам. У меня должны быть в запасе различные подробности на тот случай, если я забуду что-то другое. Иначе мне не выпутаться. Как ты себе это представляешь? Неужели ты думаешь, что я могу выучить историю, словно таблицу умножения? Я что, энциклопедия? Я должна где-то схитрить, увильнуть: она свое, а я — свое…

— На будущий год выбей из головы всякие криминальные развлечения, во всяком случае, прими к сведению, что я категорически отказываюсь в них участвовать. Следующий год — это выпускные экзамены. Я уже сейчас их боюсь.

— Вот именно, — вдруг без всякой связи с предыдущим сказала Тереска. — Байдарку надо купить в этом году, потому что в будущем мне не справиться. И в этом году надо сдать нормы по плаванию. Для этого тебе придется в последний раз прыгнуть вниз головой, потом уже можешь прыгать ногами. Пусть тебя это утешит, а теперь принимайся за работу!

Шпулька подумала, что после всего того, что ей пришлось пережить благодаря Тереске, ее ничто не испугает, а по окончании столь крупной преступной аферы другой такой, наверное, долго не будет. Кроме того, карьеру Кшиштофа Цегны они устроили и никому другому пока вроде не должны помогать. При воспоминании о Кшиштофе Цегне ей стало даже приятно.

— А все-таки хорошо, что наши усилия хоть на что-то пригодились, — удовлетворенно сказала она. — Мне даже нравится, что Скшетуский так хорошо устроился. Вот и пожалуйста! Все благодаря нам!

— И мне это нравится. Ой, я же забыла тебе сказать, что майор устроил нам абонемент в бассейн…

Шпулька слегка вздрогнула.

— Что?

— Бассейн. Мы можем ходить во Дворец культуры два раза в неделю в шесть вечера на те полчаса, которые отводятся работникам милиции. Да не пугайся ты так, там ничего не надо делать, просто плавать, а через два месяца можем сдавать нормы. Кристина тоже будет ходить, я и ей устроила.

— Зачем?

— Как это зачем? Чтобы она тоже могла туда ходить!

— Да нет же! Зачем она хочет туда ходить? Она же спорт не любит!

— Она говорит, что страшно растолстела и теперь должна похудеть. Она и впрямь растолстела, так что пусть худеет. Кроме того, этот ее парень занимается плаванием, так что она тоже хочет. Кажется, они снова ссорятся.

Шпулька согласно кивнула и подумала, что жизнь — страшно сложная штука. Она тоже когда-нибудь наверняка решит завести себе парня, и одному Богу ведомо, чем он будет увлекаться и к чему ей придется приспосабливаться. Вечно какие-нибудь трудности, проблемы и усилия, а чем дальше смотришь в будущее — тем хуже. Ей вдруг стало страшно тяжело на сердце.

— Неужели нельзя немножко пожить спокойно? — спросила она с досадой. — Неужели этот кто-то не мог бы увлекаться тем же, чем я, а не я — тем же, чем он?

Тереска посмотрела на нее, посмотрела на розы, потом перевела взгляд на ветки за окном.

— Все зависит от того, кто будет больше заинтересован, ты или он, — ответила она необыкновенно рассудительно. — Если он будет обожать тебя больше жизни, научится даже мазурку танцевать и в пинг-понг играть.

Шпулька пожала плечами, потому что у нее перед глазами встала вся знакомая с детства проза жизни.

— Да, как же, так и вижу это обожание, — буркнула она горько.

Тереска по-прежнему в глубокой задумчивости смотрела в окно.