Жизнь - капля в море

Уух!..Вот это рывок! Как будто воткнулись во что-то. И закачало!.. Еще рывок! И еще больше закачало, будто на огромных качелях, где качает и крутит одновременно и вращает во всех направлениях. Солнечный зайчик, как бешеный, заметался по стенкам кабины. Это открылся парашют. Интересно, как он там? Цел? Перехлеста нет? Жалко, что не видим купола. Посмотрим, как быстро пойдет спуск. Следующие команды должны выполняться на высоте пять с половиной километров, через сколько секунд мы там будем? Смотрю на секундную стрелку: пять, десять, пятнадцать, двадцать… тридцать. Похоже, скорость нормальная. Команды не проходят. Если бы был перехлест, высота пять с половиной была бы уже пройдена. Пора готовиться к подъему кресел. Вот-вот это произойдет. Сработают пороховые заряды и подбросят кресла вверх, поставив их на амортизаторы. Надо колени развести так, чтобы не стукнуться ногами о приборы. Иначе наверняка получишь травмы. Проверяю положение ног… Опять хлопок… И свист. Это открылись клапаны, через которые кабина стала сообщаться с атмосферой. Внутри давление было больше, чем снаружи, поэтому воздух начал выходить из кабины. Вокруг нас появляется небольшой туман. Смотрим на прибор. Давление начинает падать, потом останавливается. Теперь оно такое же, как за бортом. А вот, кажется, наружный воздух втекает к нам. Так и должно быть — мы спускаемся, и давление за кабиной растет. Приток свежего воздуха сразу почувствовали по запаху. Натуральный воздух! Какой потрясающий запах! Никогда до этого я не предполагал, что воздух может быть таким ароматным. Запах земли и хлеба или какой-то растительности такой вкусный, что хочется вдыхать и вдыхать… Два дня мы дышали искусственным газом и привыкли к нему. Мы уже не замечали, что он пахнет пластмассой… Есть! Нас всех подбрасывает вверх. Кресла подготовлены к приземлению. Теперь можно выглянуть в иллюминатор и посмотреть, куда мы садимся. Женя говорит, что с его стороны гладкая поверхность. В свой иллюминатор я вижу терриконы. Наверное, район Караганды. Что под нами — неизвестно. Только бы не террикон! Не повезет — покатимся вниз. Но от нас ничего не зависит… Смотрим и ждем… Похоже, относит от терриконов. Да и с моей стороны теперь гладко… Быстро приближаемся к Земле. Прижимаемся к креслам. Удар! И все затихает… Мы вернулись! Поздравляем друг друга. Слышим, что снаружи уже кто-то открывает люк. Значит, поисковики уже здесь. Вот молодцы! Отстегиваемся от кресел и замечаем, что все стало тяжелым: шлемофоны — тяжелые, руки — тяжелые, бортжурналы вываливаются из рук… Это появился вес… А мы отвыкли… Как странно ощущать его. Выкарабкиваемся из спускаемого аппарата. Вокруг счастливые лица знакомых и незнакомых людей. Как много в них доброты! Здороваемся со всеми. Нас поздравляют, мы благодарим. Я хожу среди встречающих и чувствую, что немного покачивает, как на палубе корабля при небольшом волнении. Видно, вестибулярный аппарат тоже отвык от Земли. Все происходит очень быстро. Мы рассказываем поисковикам, где у нас уложено то, что ждут специалисты, и нас тут же ведут в вертолеты. Летим в Караганду, оттуда самолетом — на космодром и с аэродрома — на автобусе на нашу родную семнадцатую площадку. Последний виток вокруг земного шара завершен и то, о чем так долго мечтал, осталось позади…

На следующий день мы встречали Бориса. Он рассказал, что разделение его корабля происходило не так, как положено, и из-за этого на всем участке спуска нервы были напряжены до предела. И по его лицу мы видели, что ему пришлось немало пережить. Но все хорошо, что хорошо кончается.

Встреча с Москвой

На удивление резко изменилась жизнь. Были большие планы, непрерывная занятость чем-то, волнения, напряженная умственная работа, и в одно мгновение все это исчезло. Нет никаких дел, никаких планов, просто хочется скорее оказаться дома в Москве, одеться в домашнее и от всего отдохнуть.

Но, к сожалению, время возвращения от нас не зависело. В те годы встреча космонавтов в Москве была значительным политическим событием, и его готовили очень основательно. На следующее утро после прибытия на космодром нас попросили срочно написать короткие выступления для торжественного собрания в Кремле. Они должны были содержать нашу оценку полета как крупного научно-технического достижения страны, являющегося результатом мудрой политики партии, и личные впечатления о полете.

Мы, понимая, что без упоминания о ведущей роли партии обойтись невозможно, старались свести к минимуму рассуждения на эту тему. К обеду выступления были готовы и отправлены в Центральный Комитет партии для согласования. А уже к вечеру нам вернули утвержденные тексты. Возмущению нашему не было предела — они не имели ничего общего с тем, что мы писали.

Мы пошли к Каманину и заявили, что по этим текстам выступать не будем. Прочитав их внимательно, он посоветовал: «Не портите свои биографии в такой момент, вы ведь ничего этим не добьетесь. Можете самостоятельно изменить две-три фразы. Дайте ваши предложения, я попробую их согласовать».