Жизнь. Кино

– Да вы лучше послушайте конец истории! – защищался Шнейдеров: Прошло года три, а может и четыре. И вот, в один прекрасный день ко мне вбегает перепуганная жена и сообщает, что мне звонят из Верховного Совета по поручению какого-то Владимира Адольфовича. «Этот Владимир Адольфович просил передать тебе, Владимир, – тут жена сделала круглые глаза – что он хотел бы повстречаться с тобой, потому что вы давно не виделись». Мы долго сидели с женой и гадали, кто из моих приятелей способен на подобную шутку и в чем тут подвох. Гадали мы до тех пор, пока не раздался новый звонок. Тут к телефону побежал я сам. Вежливый чиновничий голос сообщил, что, если я не против, Владимир Адольфович посетит меня завтра, в обеденное время. «Вы уж, пожалуйста, товарищ Шнейдеров, – голос чиновника стал доверительным, – запаситесь чесночной настойкой – он любит». И чиновник повесил трубку. Размах розыгрыша был угрожающий. Мы с женой представили себе накрытый к обеду стол с дурацкой чесночной настойкой и радостные лица приятелей, которые все это затеяли.

– Ну нет, – успокоила меня жена, – это слишком уж неправдоподобно.

Тем не менее, с утра она пошла на рынок, а меня отправила за чесночной настойкой. Такого напитка в магазинах не оказалось, и мне посоветовали обратиться в аптеку. «Вам сколько бутылочек?» – презрительно спросила провизорша. Оказывается, чесночная настойка является дешевым и любимым напитком безнадежных выпивох. К трем часам мы с женой уже сидели за обеденным столом. В центре стояло множество бутылочек с чесночной настойкой. Мы решили пойти до конца – стало даже интересно. Позвонили ровно в три. Я пошел открывать. В дверях появился мой стародавний знакомец, старейшина-якут. Теперь он был облачен в модный чесучевый костюм. На груди его красовался депутатский значок. Я познакомил его с женой, и он ловко поцеловал ей ручку.

– О! Вот это сюрприз! – закричал гость, увидев на столе бутылочки с настойкой.

Начались вежливые разговоры. Гость налег на чесночную настойку, опрокидывая бутылочки прямо в рот. Оказывается, когда-то в Якутии попробовали было ввести сухой закон, но совершили ошибку – одновременно завезли и эту настойку как средство от цынги. Республика, конечно, принялась интенсивно лечиться. Наш гость, ныне вознесшийся до правительственных приемов, яств и напитков, пристрастился, оказывается, пить только эту мерзость «в память о славных временах и комсомольской юности».

С «Владимиром Адольфовичем» все оказалось еще проще. Давний обмен именами наш гость принял всерьез. Когда в Якутии началась всеобщая паспортизация, он назвался Владимиром Адольфовичем, что и было зафиксировано в паспорте. В именах и отчествах местное начальство не очень-то разбиралось – сочло, что у гражданина такое длинное имя.

Пошла веселая беседа, количество бутылочек на столе сокращалось. Гость был в ударе и каждую очередную бутылочку выпивал теперь за здоровье моей жены. «А помните нашу первую встречу?» – спросил он и подмигнул. Потом он пожелал осмотреть нашу спальню. Спальня депутату понравилась, и он захотел вздремнуть. Мы с женой переглянулись, тихонько вышли и стали совещаться: дать ли гостю проспаться здесь или разыскивать неизвестного чиновника в Верховном Совете? И тут послышался голос из спальни. Гость просил мою жену принести ему последнюю бутылочку в постель, «на сон грядущий». Жена взяла было эту бутылочку и двинулась к спальне. Не помню, что я крикнул жене, – рассказывал Шнейдеров, – кажется, я крикнул ей: «не сметь!». Жена удивилась. И тогда я вынужден был рассказать ей про древний обычай.

Но, вместо того, чтобы испугаться, жена принялась меня допрашивать злым шепотом, с кем и как часто я соблюдал древний обычай? Я рассказал все, но она, как вот теперь Фогельман, не поверила. Надо сказать, что мы до этого тоже попробовали настойку и беседа пошла на повышенных тонах.

– Я пойду к нему и все узнаю, – пригрозила жена.

– Ах, ты пойдешь к нему? – язвительно переспросил я.

– Да! А что? Теперь я свободная женщина!

Неизвестно, чем бы все это закончилось, но дверь отворилась и вышел якут в моем халате. Он поглядел на жену и укоризненно покачал головой.

– Я жду, – сказал он.

Мы с женой застыли в напряжении.

– Ведь у нас есть… еще одна бутылочка! – закончил депутат и целеустремленно пошел к столу.