Жизнь Кости Жмуркина, или Гений злонравной любви

– Подъезжаем к райцентру, – ответил прокурор. Глаза у него были совершенно стеклянные, но руль он держал уверенно.

– Какой сегодня день?

– Понедельник, слава богу.

– Это уже рассвет?

– А ты что – слепой?

– У меня командировка кончается в понедельник… На рассвете…

– Бюллетени сдадим, тогда и закончится твоя командировка.

– А где они – бюллетени? – Костя пошарил вокруг себя.

– Как где? – прокурор сразу сбросил газ. – Они же у тебя были!

– Были, – согласился Костя, проверяя карманы. – Помню… А теперь нет…

– Ах ты, сыч болотный! Ах ты, злыдень! – гадюкой зашипел прокурор. – Да я тебя на всю жизнь в тайгу загоню! Сосну будешь пилить и баланы грузить! Сгною! Молись, чтобы бюллетени не пропали!

Проклятые бюллетени, конечно же, нашлись. Только не в здании сельсовета, где еще вовсю бушевало веселье, а в планшете Жмуркина, который по недосмотру завалился под переднее сиденье «газика».

В управление он явился на рассвете, правда, не в понедельник, а во вторник, за что и получил очередного строгача.

С тех пор на коньяк Костя даже смотреть не мог.

Глава 11 По Руси

Не счесть способов, которыми можно унизить подневольного человека. За годы службы Костя усвоил это истину крепко-накрепко. Мало тебе позорной женитьбы? Мало постылой работы? Ну тогда съезди подучись немного! Хватани лиха на чужой сторонке! Такова была очередная каверза, которую Быкодеров устроил Жмуркину. И как всегда, все у него было законно, все шито-крыто.

Раз в пять-шесть лет каждый сотрудник милиции, носивший офицерское звание, обязан был проходить переподготовку в специальном учебном центре, которых по стране имелось предостаточно. Вот только дураков, согласных несколько месяцев корпеть за партой да еще вести казарменный образ жизни, было мало. Все, кто мог, любыми путями отлынивали от этого дела. В ход шли и фиктивные справки о болезнях ближайших родственников, и ходатайства непосредственных начальников, и связи в высших сферах, и банальные взятки.

Только Костя не мог рассчитывать ни на какие послабления. Его участь была предрешена раз и навсегда. Если бы, к примеру, в управление поступила разнарядка на кастрирование одного штатного сотрудника, им, несомненно, оказался бы лейтенант Жмуркин.

Надо думать, Быкодеров долго ломал голову, выбирая для Кости самый паршивый вариант. Ведь тот же мог угодить летом в город Измаил или весной – в узбекскую Дурмень, место тоже почти курортное. Да и порядки в разных учебных центрах были разные. Где-то режим был почти санаторный, а где-то почти тюремный.

Короче, жребий Косте выпал печальный. Название города, в который ему предстояло отправиться, он слышал впервые. Как вскоре выяснилось, сей населенный пункт являлся столицей автономной республики, расположенной в самой российской глубинке. Больше всего эта республика была известна своими лагерями. На каждого вольного жителя там приходилось чуть ли не по двое заключенных, а потому, наверное, и нравы в обществе царили соответствующие.

Да и время для поездки Быкодеров подгадал самое гадкое – с сентября по ноябрь, когда в тех краях уже царит поздняя осень с неизбежной грязью, дождями и холодами.

Никаких командировочных для слушателей курсов не полагалось. Хватит того, что им предоставляли крышу над головой и бесплатную кормежку. Килька, естественно, не выделила отъезжающему мужу ни копейки. В путь-дорожку Костя отправился, имея на руках проездные документы да десять рублей денег, взятых по такому случаю из отцовской пенсии.

В родном городе стояла теплынь, ветви яблонь обламывались от небывалого урожая, в окрестных лесах было полно грибов. Поэтому Костя был экипирован легко – в летние ботинки, фуражечку и плащ.

Примерно такая же погода держалась до Москвы, но по мере приближения к Уральскому хребту небо все чаще стало заволакиваться тучами, из которых иногда и снежок сеял.

Ехал Костя в купейном вагоне и никаких тягот или лишений не испытывал. Ну какой попутчик не предложит милиционеру выпить и закусить вместе с ним?

Столица лагерного края своим видом весьма удивила Костю. Ему, выросшему на западной границе, где города и веси уничтожались и восстанавливались с завидной регулярностью, такого видеть еще не приходилось.

Город четко делился на три части. Центр состоял из сравнительно новых помпезных зданий, в которых размещались органы власти, всякие влиятельные конторы, театры, музеи и универсальные магазины. Серединная часть, кольцом окружавшая центр, была застроена добротными купеческими особняками, где нашли себе приют магазины поплоше и конторы пожиже. Окраина представляла собой скопление кособоких бревенчатых изб, почерневших от времени. Возле них чаще всего даже палисадников не было. Здесь печки топили дровами, а воду черпали из колодцев.

Асфальтом был покрыт только центральный проспект, а все выходящие на него боковые улицы имели вид оврагов, прорытых в черноземе бурными потоками. По таким улицам, наверное, можно было ездить только на тракторах.