Жизнь Ленина

Бесполезно пытаться себе представить, что сказал бы о российской революции Маркс. Он мог бы сказать, что революция пожирает своих отцов. Точно так же бесполезно, но куда интереснее, размышлять о том, какая судьба постигла бы наследие Маркса, кабы не Ленин и советская революция. В начале XX века европейские социалисты ревизовали учение Маркса до неузнаваемости. Маркс к тому времени был уже бернштейнизован насмерть. Социалисты постепенно приспосабливались к капитализму, а капитализм — к требованиям современности. Угасание классовой борьбы возмещалось борьбою между народами. Позже капиталистическая система, выполнив, наконец, пророчество «Коммунистического Манифеста», двинулась по направлению к интернационализму и грозила узурпировать его, вырвав из рук коммунистов и тех социалистов, которые почили на националистических лаврах. Если бы это западное течение принесло и Россию в современный, лишенный феодальных пережитков капитализм, если бы Россия избежала ленинского партийного режима и развилась в конституционную монархию или либеральную республику, то Маркса, наверно, вспоминали бы, как лжепророка гибели мирового капитализма, а не как духовного дедушку страны, в которой имя его превратилось в бессмысленный эпитет. Или, быть может, Марксу пришлось бы обождать, пока партия, официально называющая себя марксистской, не пришла к власти в какой-нибудь большой отсталой стране, например, в Китае. Но и тут приходится задавать себе вопрос, не повлияло ли бы и на Китай иное политическое развитие России и неизбежно ли было появление знамени марксизма над колоннами китайских революционеров? Индия обрела независимость и двинулась по пути индустриальной революции без Маркса. В других странах Азии, Африки и Латинской Америки Маркс пользовался бы не большим признанием, чем Гегель, Бакунин, Прудон, Милль, Джефферсон, Зомбарт, Мадзини, Генри Джордж, Макс Бебер или Кейнс. У латиноамериканцев был свой Боливар. Местные идеи вдохновили революцию в Мексике, и она была произведена местными силами. Быть может, Ленин освободил Маркса от той завесы, которая скрывает многих оригинальных и плодотворных общественных мыслителей прошлого?

Ленин спас Маркса, а потом поставил его вверх ногами, продемонстрировав, что коммунисты могут побеленное крестьянство, где рабочий класс слаб, промышленность отстала, церковь — продажное орудие правительства, демократия анемична, государственность надломлена, — одним словом, где захват государственной власти агрессивной и целеустремленной политической фалангой мог оказаться легкой и решительной операцией с весьма болезненными последствиями в виде массовых репрессий.

В одной из своих самых ранних статей, а именно в некрологе, посвященном Фридриху Энгельсу, Ленин писал об интересе Маркса и Энгельса к России, об их знании русского языка и связях с русскими революционерами (одно время они поддерживали народников). «Оба, — писал Ленин, — сделались социалистами из демократов, и демократическое чувство ненависти к политическому произволу было в них чрезвычайно сильно».

Слово «демократический» в устах Ленина двусмысленно: оно означает и диктаторский произвол, который заменит произвол царской власти, и буржуазно-демократическую революцию, которую произведет враг буржуазии — пролетариат. Последнее только кажется парадоксом. Буржуазия отсталой страны, рассуждал Ленин, слишком: пропитана пережитками феодализма, чтобы спасти себя революционным путем. Поэтому передовой пролетариат в своих собственных и в национальных интересах произведет буржуазно-демократическую революцию вместо буржуазии, а потом, расстроив ряды своих врагов и добыв себе политические права, выроет могилу буржуазии и пойдет дальше, к социалистической диктатуре.

В марте 1913 года Ленин напечатал статью, подписанную инициалами В. И. и озаглавленную «Три источника и три составных части марксизма»^{842}. В этой статье он снова заявил, что «беспристрастной социальной науки не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе. Так или иначе, но вся казенная и либеральная наука защищает наемное рабство, а марксизм объявил беспощадную войну этому рабству. Ожидать беспристрастной науки в обществе наемного рабства —…глупенькая наивность».

Это утверждение не совсем несправедливо. Но следует ли из него, что Маркс, писавший в условиях «наемного рабства», не мог заниматься «беспристрастной социальной наукой»? Или, если Маркс был исключением, то не было ли и других исключений, кроме этого? Тут можно в скобках отметить, что в Советском Союзе заработные платы очень низки.

«Учение Маркса, — продолжал Ленин, — …полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание…»

Таким образом, в марксизме следует искать ответов на все философские вопросы, и, в самом деле, Ленин утверждает, что «философия Маркса есть законченный философский материализм, который дал человечеству великие орудия познания, а рабочему классу — в особенности».