Жизнь Ленина. Том 1

Садуль, адвокат и член Палаты депутатов, в начале войны служил помощником французского министра вооружений, социалиста Альберта Тома. Локкарт назвал Садуля «французским Робинсом», но, как заметил Кеннан, «Робинс и Садуль, по-видимому, не испытывали взаимного влечения, и между ними не было близких связей. Это частично объясняется, может быть, разницей в языке, но только частично. Оба были эгоистами, всецело погруженными в свои собственные переживания. Оба были склонны придавать своим собственным контактам с советскими властями преобладающее значение по сравнению со своими соперниками»¹.

Робинс и Локкарт, наоборот, сотрудничали друг с другом. «Мне понравился Робинс,— пишет Локкарт.— В течение последующих четырех месяцев (февраль—май 1918 г.— Л. Ф) мы были в ежедневном и почти ежечасном контакте»^{245 246}. Оба были романтиками (книга Локкарта «Британский агент» насквозь пропитана романтикой), а ситуация соединяла в себе волнение, сопутствующее неожиданной любовной интриге, с трепетом, который испытывают избранные зрители, наблюдающие историческое действо из-за кулис. Локкарту было всего тридцать лет.

У Запада было две стратегии. Одна, официальная, исходившая из Лондона и Парижа, а иногда и из Вашингтона, ставила задачей возвращение старой России в войну путем поддержки или поощрения антибольшевистских правительств. Другая, неофициальная стратегия была: убедить Ленина и Троцкого не выходить из войны. Пока правительства и посольства интриговали против большевиков, три оптимистических посредника, с разрешения, а иногда и по указанию своих посольств, пытались предотвратить подписание мирного договора в Брест-Литовске. Так, например, посол США Фрэнсис, настолько враждебно относившийся к большевикам, что никогда даже не приближался к их учреждениям и не встречался с их представителями, в письме к Робинсу дал высокую оценку его услугам как «источнику неофициальных связей с советским правительством»²⁴⁷. Локкарт обменивался шифрованными депешами с английским министерством иностранных дел. Садуль встретил более значительные затруднения и вскоре стал ближе к советам, чем к своему французскому начальству.

О размерах неудачи, постигшей Робинса, можно судить по его величайшему успеху. Он стал отцом Четырнадцати пунктов президента Вильсона, в которых излагались цели, преследуемые Америкой в войне. Об отцовстве этих пунктов спорят очень многие, каждый настаивая, что именно он породил эту идею в уме президента. Приписывает их себе и Робинс.

Текст пунктов показывает, что составляя их, Вильсон думал, в первую очередь, о России. Ряд американцев, побывавших в революционной России, советовал президенту публично провозгласить военные цели Америки, которые, постольку поскольку они совпадали с мирными целями большевиков, могли повлиять на их поведение в Брест-Литовске. 3 января 1918 года полковник Вильям Б. Томпсон составил меморандум для Вильсона (Вильсон отказался его принять, так как, по словам Т. В. Ламонта, партнера Моргана, «не хотел разговаривать с человеком, способным выбросить на ветер миллион долларов»), в котором настоятельно советовал президенту «обратиться к русскому народу... в послании к Американскому Конгрессу» и «объявить, что Америка согласна с некоторыми из основных русских условий мира, как, например, отмена карательных контрибуций и т. д.»

Томпсон высказал мысль, что советы, «если оказать им разумную помощь или поддержку в (Брест-Литов-ских — Л. Ф) переговорах», отвергнут сепаратный мир с Германией. Более того, по мнению Томпсона, можно было «даже и сейчас полностью совладать с положением в России, так что оно будет абсолютно соответствовать нашей точке зрения»^{248 249}. Это «абсолютно» отражает абсолютное непонимание большевистского образа мыслей и абсолютный оптимизм со стороны Томпсона — миссионерское качество, которое он разделял с Робинсом.