Жизнь Ленина. Том 1

Кюльман помогал затягивать переговоры. Позже он сам это понял, ибо в своих мемуарах он утверждает, что «Троцкого послали в Брест, чтобы добиться отсрочки» ²⁹⁴.

Таким образом, Троцкий отправился на мирные переговоры с двойной целью: затянуть подписание мира и ускорить европейскую революцию.

Первый раунд словесной борьбы между Троцким и Кюльманом продолжался десять дней. Каждая подробность каждого предложения Центральных держав обсуждалась без конца, пока генерал Гофман не начинал зевать или метать молнии. 18 января Троцкий резюмировал прения: «Германия и Австро-Венгрия отрезают от владений бывшей Российской Империи территорию размером свыше 170000 кв. км», причем в границы ее входят бывшее Царство Польское, Литва и значительные пространства, населенные украинцами и белорусами... Державы отказываются вступать в какие бы то ни было объяснения не только относительно срока вывода войск из оккупированных областей, но и вообще отказываются связать себя... обязательствами, в смысле очищения оккупированных областей от своих войск... Практически дело сводится к тому, что правительства Германии и Австро-Венгрии берут в свои руки управление судьбами названных народов. Мы считаем своим политическим долгом открыто установить этот факт... Я предлагаю устроить перерыв в работах делегации, дабы дать возможность правительственным органам Российской Республики вынести свое окончательное решение по поводу условий мира»²⁹⁵. Перерыв объявлен не был, но Троцкий, сопровождаемый Л. Б. Каменевым, уехал в Петроград — отчитаться перед товарищами.

Большевики стояли лицом к лицу со множеством врагов — от консерваторов до левых эсеров. Все понимали, что мирный договор укрепит власть Ленина. Одни были против заключения мира по этой причине, другие — из патриотизма. Среди самих большевиков, не привыкших к управлению страной, жажда власти еще не процветала. Многие ставили свои идеалы превыше власти. Интернационализм, краеугольный камень марксистского учения, властвовал в умах большинства коммунистов; ему служило опорой убеждение в том, что революция не продержится, если ее не перенести в другие страны. Эти большевики посвятили себя распространению революции. Сепаратный мир ради спасения большевистского режима в одной России казался им позорным эгоизмом, который оставит темное пятно на могильном памятнике их революции, когда, вследствие изолированности, она неизбежно погибнет. В конце 1915 года Ленин писал: «Если бы революция поставила ее (партию большевиков) у власти... мы предложили бы мир всем воюющим странам на условии освобождения колоний и всех зависимых, угнетенных и неполноправных народов. Ни Германия, ни Англия с Францией не приняли бы, при теперешних правительствах их, этого условия. Тогда мьГ должны были бы подготовить и повести революционную войну»¹. Именно так хотели поступить в 1918 году многие большевики, но они встретили яростное сопротивление Ленина.

Ленин был гением, когда надо было организовать или дезорганизовать что-либо. В обоих случаях он следовал одному и тому же рецепту: раскол. Он добился раскола когда-то единой Российской Социал-Демократической Рабочей Партии и превратил свою фракцию в большевистский орден послушания. В 1917 году он внес раскол в русскую политическую жизнь, разделив власть между правительством Керенского и Советами, пока последние не свергли первого. Он пытался расколоть иностранные социалистические партии, отвергавшие указания из Москвы. Теперь он привел свою собственную партию к расколу по вопросу о Брест-Литовском мире. Причиною раскола было то, что часть партии осталась верна его принципам, как он сформулировал их, например, в 1915 году, в то время, как сам он пожертвовал этими принципами из практических соображений.

10 января 1918 года Московское областное бюро РСДРП(б) приняло резолюцию, требовавшую «прекращения мирных переговоров с империалистами Германии». В тот же день Петроградский комитет партии также «принял тезисы, в которых категорически протестовал против возможности заключения империалистического мирного договора с Германией»^{296 297}. Это были две важнейшие партийные организации в России, и они, вероятно, до некоторой степени отражали настроения в провинции. К тому времени, как Троцкий и его зять Каменев вернулись из Брест-Литовска в Петроград, значительная часть партии оспаривала политику Ленина.

В то время революция еще не начала пожирать своих детей, ни даже запугивать их. Керенского больше не было, но в отголосках мертвой демократической революции ее убийцам все еще слышались заветы свободы. Поэтому группа большевиков дерзнула выступить против Ленина в защиту революционной войны. В нее входили талантливейшие члены партии: Н. Бухарин,

Е. Преображенский, А. Бубнов, Александра Коллонтай, Инесса Арманд, проф. М. Покровский, Карл Радек,

A. Сольц, С. Косиор, Е. Ярославский, Пятаков, М. Урицкий, Т. Сапронов, В. Куйбышев, Бела Кун,