Жизнь Ленина. Том 1

Под беспощадностью разумелось и двурушничество: «Хотя у нас теперь официальные отношения только с советским правительством, нам в то же время необходимы связи с иными движениями в России... На сторонников Керенского нельзя положиться, потому что над ними господствует Антанта... Мы должны найти контакт с правыми монархическими группировками и распространить свое влияние на монархическое движение».

В мае Кюльман велел Мирбаху поддерживать русских коммунистов; в июне Людендорф дал понять Кюльману, что поддержка должна быть оказана русским монархистам. В 1917 г. Людендорф пустил Ленина в Россию, чтобы свергнуть Керенского. В 1918 г. он замышлял свержение Ленина. Политика не наука, а искусство, и притом искусство сложное, а Людендорф был посредственным мастером.

Между тем, генерал Макс Гофман был раздражен. Его осаждали заботы. «Нет конца неприятностям от австрийцев на Украине,— записывает он в своем дневнике 13 марта 1918.— Они хотят сами занять Одессу и ведут себя со своим обычным гадким себялюбием, как всегда, когда к их горлу не приставлен нож»³⁸⁵.

14 марта. «Кажется, нет...» То есть, кажется, русские не ратифицируют Брестского мирного договора. «В таком случае, мы, конечно, должны будем взять Петербург... У меня бешеные неприятности с австрийцами на Украине. Жаль, что итальянцы не атакуют» — не атакуют австрийцев. Итальянцы были враги, австрийцы — союзники. «С австрийцами можно иметь дело, только когда они испытывают затруднения».

21 марта. «Литовское правительство доставляет много хлопот... Они хотят взять назад свою декабрьскую резолюцию, согласно которой в благодарность за независимость они должны заключить тесный союз с Германией». Независимость? Самоопределение а 1а Hoffmann.

23 марта. Два немца наносят Гофману визит. Один из них, «немецкий пастор, говорил от имени немецких колонистов Южной России и Крыма. Он довольно долго толковал о праве на самоопределение и на основании этого права предлагал заключить союз между крымскими татарами и немецкими колонистами, в результате которого Крым и прилежащие области смогут быть объединены в германскую колонию. Я сказал ему, что не имею возражений». Самоопределение по Гофману продолжается.

3 апреля. «Новое наступление на западе, и все они кажутся уверенными в победе... На запад переброшены все, без кого я могу обойтись, даже члены штаба. Мне часто жаль, что Гинденбург и Людендорф не дали мне дивизии. Теперь командовать дивизией на Западном фронте было бы, во всяком случае, гораздо интереснее и больше обещало бы, чем мой мертвый пост здесь на востоке».

4 апреля. «Мы оккупировали сейчас весь Крым, а на востоке продвинулись почти до самой границы Украины... Наши операции в районе Кавказа были обусловлены также нашей потребностью в военном сырье. Из-за этого нам надо было добиться контроля над Баку и железнодорожной линией Баку—Тифлис—Ба-тум».

26 апреля. «Положение на Украине становится критическим. Правительство продолжает чинить трудности, и боюсь, что нам придется искать другого».

30 апреля. «С политической точки зрения, главное то, что украинцы, наконец, свергли свое правительство. «Украинцы» — читай: немцы. «Они дали полномочия гетмана Украины и диктатора одному генералу. Поскольку этот господин будет соблюдать Брестский договор и другие соглашения касательно поставки зерна и т. д., его назначение, по всей вероятности, окажется нам выгодно». «Этот господин» был гетман Скоропад-ский, генерал из бывшей свиты русского императора.

2 мая. «Донские казаки послали телеграмму гер-майскому императору, прося о помощи против большевиков... Теперь мы им по душе».

6 мая. «Генеральный штаб» — Людендорф — «и Эйхгорн» — фельдмаршал фон Эйхгорн, германский командующий на Украине,— «сами того не зная, гонят Украину назад в объятия России».

25 мая. «Я бы не возражал против дальнейшего продвижения на восток — мне бы хотелось добраться до Индии, да только расстояния все увеличиваются, а наша армия — нет».

4 июня. «Мне кажется, что наше наступление на западе постепенно замирает на линии Реймс—Суас-сон... Если бы я был Людендорфом — ...»

5 июня. «Разные стычки и сражения на Украине за последние несколько дней».

26 июня. «Кюльман произнес плохо продуманную речь. Я думаю, что он, вероятно, скоро исчезнет». Так и случилось: Кюльман ушел в отставку. Он согрешил, сомневаясь в вероятности военной победы и настаивая на мирных переговорах.

3 июля. «По мнению наших представителей в России, дни большевиков сочтены». Сочтены были дни главного представителя Германии в Москве, графа Вильгельма фон Мирбаха. Он был убит 6 июля.