Жизнь Ленина. Том 1

Согласно советской легенде, фигурирующей во всех официальных биографиях, услышав об аресте брата, Ленин сказал: «Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти»^{7 8}. Единственное, зыбкое основание этой легенда — воспоминания Марии Ульяновой,— а ей было в то время девять лет. В первый раз она рассказала об этом случае на митинге в феврале 1924 г., вскоре после смерти Ленина⁹. Вполне возможно, конечно, что все, связанное с казнью брата, оставило неизгладимое впечатление в ее памяти, но чтобы запомнить эти слова, она должна была понять их. Они должны были свидетельствовать о том, что Ленин, уже марксист в то время, был противником террора народовольцев и народников и избирал путь пролетарской революции, а не индивидуальных бомбометаний.

Несмотря на воспоминания Марии Ульяновой, рассказ этот не соответствует истине. Подлинное положение вещей обнаруживает трения между Александром и Владимиром Ульяновыми и неполадки во внешне такой спокойной жизни семьи. Проливает свет оно и на извилистый путь русского революционного движения.

Судя по воспоминаниям Анны Ульяновой, в детстве Володя подражал Саше настолько, что «с каким бы вопросом к нему ни обратиться, он отвечал неизменно лишь одно: «Как Саша». На самом деле, однако, братья не походили друг на друга ни характером, ни поведением, ни этическими принципами, ни даже внешностью. Наоборот, есть основания считать, что Саша, как и Анна, недолюбливали Володю.

В воспоминаниях о старшем брате Анна пишет, что дети дружили парами: она — с Сашей, который был на два года моложе ее, Володя — с Ольгой (они были погодки), а Дмитрий — с Марией. Антрополог, изучавший семейные фотографии Ульяновых, разделил их на две группы на основании еще одного признака — формы головы. Длинноголовые: мать, Анна, Саша и Дмитрий; круглоголовые: отец, Ленин, Ольга и Мария.

Анна отмечает, что отец их однажды дал характеристику нескольким из детей. Темперамент Анны он назвал сангвиническим, Володи — холерическим, а Ольги — меланхолическим. Анна называет Володю «резвым мальчиком». «Зимой 1885—1886 г.,— пишет она,— я много гуляла и разговаривала с Володей. Бывало это и последним летом». По ее словам,— «Володя переживал тогда переходный возраст, когда мальчики становятся особенно резки и задирчивы. В нем, всегда очень бойком и самоуверенном, это проявлялось особенно заметно, тем более тогда, после смерти отца, присутствие которого всегда действует сдерживающе на мальчиков».

Осенью 1886 г. Анна задала Саше вопрос о Володе. Саша ответил: «Несомненно, человек очень способный, но мы с ним не сходимся». Сказал он это, как пишет Анна, «решительно и определенно», так что она готова даже думать, что он сказал — «совсем не сходимся».

«Почему?» — спросила я, конечно. Но Саша не пожелал ответить. «Так»,— сказал он только, предоставив мне догадываться самой. Я объяснила это себе тем, что Саше не нравились те черты характера Володи, которые резали, но очевидно слабее, и меня: его большая насмешливость, дерзость, заносчивость, главным образом когда они проявлялись по отношению к матери, которой он также стал отвечать порой так резко, как не позволял себе при отце. Помню неодобрительные взгляды Саши при таких ответах».

Летом 1887 г., после гибели Саши, мать рассказала Анне, «что раз, когда Володя с Сашей сидели за шахматами, она напомнила Володе какое-то требование, которое он не исполнил. Володя отвечал небрежно и не спешил исполнить. Мать, очевидно раздраженная, настаивала... Володя ответил опять какой-то небрежной шуткой, не двигаясь с места.

— Володя, или ты сейчас же пойдешь и сделаешь что мама тебе говорит, или я с тобой больше не играю,— сказал тогда Саша спокойно, но так твердо, что Володя тотчас встал и исполнил требуемое».

Далее Анна пишет в своих воспоминаниях о Саше (1930):

«Сопоставление этого рассказа с моими личными впечатлениями, а также и с тем, как проявлялся тогда и чем интересовался Володя, сложило во мне прочное убеждение, что именно эти черты его характера имел в виду Саша, когда высказал свое суждение о нем. Саше... всякая насмешка, поддразнивание были абсолютно чужды... Володе насмешка была свойственна вообще, а в этот переходный возраст особенно. А Саша в это лето, после потери отца, когда в нем созревала, очевидно, решимость стать революционером, был в настроении особом, даже для него, далеком от всякого легкого, с кондачка, отношения».

По словам Анны, несмотря на безграничное уважение и подражание Саше со стороны Володи с ранних лет, близкими друг другу они никогда не были. В последний год Сашиной жизни расхождения между братьями усилились на политической почве. «Зимой этого года,— пишет Анна,— когда я много гуляла и говорила с Володей, он был настроен очень оппозиционно к гимназическому начальству, к гимназической учебе, к религии также, был не прочь зло подтрунить над учителями (кое в каких подобных шутках и я принимала участие), одним словом, был, так сказать, в периоде сбрасыванья авторитетов...