Жизнь Ленина. Том 2

В то время партсъезды еще не превратились в массовые сборища, какими они были в дни Сталина и Хрущева, и обсуждения и дискуссии были еще возможны. В президиум съезда были избраны — в том порядке, в котором они были выдвинуты, следующие лица: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сталин, Молотов, Томский — и еще 12 человек. В секретари съезда были избраны Енукидзе, Микоян и Киров. После разных формальностей и краткого спора о повестке дня с докладом от ЦК выступил Ленин. Он выступал на съезде уже раньше, когда открывал его от имени ЦК. В той первой двухминутной речи он сказал: «Первый год мы имеем возможность посвятить свои силы настоящим, главным, основным задачам социалистического строительства». Несмотря на голод и разорение, сказал он, если партия сохранит единство, то она все трудности преодолеет. «Во всем мире коммунистическое движение растет, если далеко не так быстро, как обкидали те из нас, которые мерили его темпом времени войны и времени ее окончания, то во всяком случае солидно, прочно, широко, глубоко. И если мы в сотрудничестве с коммунистическими партиями, которые теперь имеются уже во всех или, за ничтожным изъятием, во всех странах мира, если мы сумеем трезво оценить свое положение и не побоимся сознать свои ошибки, то из всех этих трудностей мы выйдем победителями».

Это было, так сказать, предисловие. Перед тем как прочесть большой доклад, Ленин вынул из жилетного кармана часы, поглядел на них, намотал их цепочку на палец и только тогда начал говорить — начал он с замечаний о еще не открывшейся Генуэзской конференции, за успех которой не ручался, что, впрочем, его не печалило: «Через Геную, если достаточно сообразительны и не слишком упрямы будут наши тамошние собеседники, мимо Генуи,— если им вздумается упрямиться. Но цели мы достигнем!» «Ведь самые неотложные, насущные, практические и резко обнаружив-шиеся за последние годы интересы всех капиталистических держав требуют развития, упорядочения и расширения торговли с Россией».

Затем он перешел к обзору внутреннего положения. «Главным вопросом является, конечно, новая экономическая политика». Эта политика служит испытанием смычки между городом и деревней. Этой смычки раньше не было. «Есть ли она теперь? Еще нет». «Мы без предрассудков, трезвыми глазами подходим к нашей величайшей в мире задаче... Мы строим свою экономику с крестьянством. Мы должны ее переделывать неоднократно и устроить так, чтобы была смычка между нашей социалистической работой по крупной промышленности и сельскому хозяйству и той работой, которой занят каждый крестьянин... Наша цель...— доказать, что мы ему умеем помочь... Либо мы это докажем, либо он нас пошлет ко всем чертям. Это совершенно неминуемо... Крестьянин в своей массе живет, соглашаясь: «ну, если вы не умеете, мы подождем, может быть, вы и научитесь». «Но этот кредит,— предостерегал Ленин,— не может быть неисчерпаемым». Приближается момент, когда крестьяне «спросят наличными». Движение вперед будет «неизмеримо, бесконечно медленнее, чем мы мечтали».

«Второй... урок» нэпа, указывал Ленин, «это — проверка соревнованием государственных и капиталистических предприятий». Дореволюционный капиталист, нехотя признал Ленин, «умел снабжать». «Он это делал плохо, он это делал грабительски, он нас оскорблял, он нас грабил. Это знают простые рабочие и крестьяне, которые не рассуждают о коммунизме, потому что не знают, что это за штука такая. «Но ведь капиталисты все же умели снабжать, а вы умеете? Вы не умеете». Ведь вот какие голоса в прошлом году весною... слышались... Мы хозяйничать не умеем. Это за год доказано. Я бы очень хотел взять пример нескольких гострестов (если выражаться этим прекрасным русским языком, который так хвалил Тургенев) и показать, как мы умеем хозяйничать. К сожалению, по ряду причин, в значительной степени по болезни, этой части доклада я не мог разработать и только должен ограничиться выражением своего убеждения, основанного на наблюдении того, что происходит. За этот год мы доказали с полной ясностью, что хозяйничать мы не умеем... Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Советская власть существовать не может. И самая большая опасность — что не все это сознают... Но вот вещь, которую приходится нам проделывать в экономике: теперь выдержать соревнование с простым приказчиком, с простым капиталистом, купцом, который к крестьянину пойдет и не будет спорить о коммунизме — представьте себе: не станет спорить о коммунизме,— а станет спорить: что ежели нужно достать, правильно сторговать, суметь построить, то я-то построю дорого, а, может быть, коммунисты построят дороже, если не в десять раз дорожке. Вот какая агитация представляет теперь суть дела, вот в чем корень экономики... коммунист, революционер, сделавший величайшую в мире революцию, он, на которого смотрят если не сорок пирамид, то сорок европейских стран, с надеждой на избавление от капитализма,— он должен учиться от рядового приказчика...»