Жизнь Леонардо. Часть третья.(с иллюстрациями)

Он занимался многими вещами сразу: утром работал в Палаццо Веккьо, после полудня либо писал портрет Моны Лизы в доме мессера Джокондо, либо трудился над своим проектом каналов, направляющих водные источники в Арно, ночью, когда все ученики уже спали, он с верным Заратустрой уединялся в крипте-мастерской, где с потолка свисал чудесный летательный аппарат.

Время от времени он ездит во Фьезоле к дону Алессандро Амадори, часто и охотно бывает в гостях у «уважаемых людей» — нобилей, магистров, банкиров и купцов Флоренции. Не забывает он и собрания художников и старых друзей из боттеги Верроккьо.

А еще он вечерами беседует о тайнах науки с Лукой Пачоли. Подчас к ним присоединяются молодой Бартоломео Веспуччи, математик и космограф, племянник великого Америго Веспуччи, и Франческо Сиригатти, автор трактата по экспериментальной астрономии.

Это самые спокойные и радостные месяцы в жизни Леонардо. Вероятно, именно к этому периоду относятся стихи, написанные незнакомым почерком, принадлежащие, быть может, Моне Лизе и залитые позже в записной книжке огромным чернильным пятном.

«О Леонардо, почему вы так много трудитесь?»

А затем идет написанное рукой самого Леонардо горькое размышление о красоте: «... Элена, когда она в старости смотрит в зеркало на свое изборожденное морщинами лицо, плачет и про себя думает, что жизнь обокрала ее дважды...».

Внезапно записи о покупках, оплате работы, о получении месячного содержания из Палаццо Веккьо прерываются.

Леонардо больше не открывает свои записные книжки, в них нет ни единого упоминания об этом промежутке времени.

Случилось это, скорее всего, в конце 1505-го—начале 1506 годов. Леонардо лихорадочно расписывает стену Папской залы, идя снизу вверх. По окончании каждого дня он разжигает огонь, чтобы просушить краски на стене. Работа продвигается успешно.

Но однажды вечером, когда он расписывал почти самый верх стены, пламя не смогло просушить краски. Обеспокоившись, Леонардо велел бросить в огонь побольше дров, чтобы пламя достигло верха. Но тут краска поползла вниз, заливая и разрушая уже просохшую часть фрески. Напрасно ученики бросали в огонь новые дрова, а затем и скамьи, стулья и планки, которые нашли в зале. Из-за слишком сильного пламени нижняя, уже написанная часть фрески разбухла, как мыльный пузырь, а разноцветные слои краски сверху стали низвергаться, подобно вулканической лаве, уничтожая все, что еще уцелело. Леонардо в отсветах огня молча, окаменев, смотрит, как гибнет его творение. Битва проиграна.

 Леонардо пребывал в сомнении. Огонь просушил краску внизу, но чем выше поднимался художник, создавая фреску, тем медленнее и хуже огонь высушивал краски. Нужно было много, очень много дров для сильного огня.

 И вот однажды вечером краска не просохла, а поползла вниз.

Леонардо велел ученикам бросить в огонь скамьи и стулья, чтобы просушить краску. Сверху краска, подобно вулканической лаве, низверглась вниз, уничтожив все, что еще уцелело. Его живописный шедевр погиб безвозвратно.

Новое поражение

Алессандро Амадори приютил его в своем доме и никого к нему не пускал. Никто не Должен был приближаться к нему, даже друзья. Леонардо нуждался в одиночестве и покое. Злобные сплетни и суждения не должны были из Флоренции доходить до Фьезоле. Напрасно гонфалоньер пытался передать Леонардо послание, звучавшее, в сущности, как приказ.

— Леонардо нездоровится. Он во Фьезоле. Ему нужно сменить обстановку,— говорил каноник Пьеру Содерини.

— Но он должен исправить фреску. Возобновить работу.

— Сейчас он не может. Он нуждается в отдыхе,— отвечал каноник Алессандро.

Постепенно Леонардо оправился, и теперь все его помыслы были о летательном аппарате. Заратустра, разобрав аппарат, перенес его по частям во Фьезоле, в сарай каноника. Вместе с Леонардо он вновь собрал аппарат. Четырнадцатого марта Леонардо открыл свою записную книжку и после долгого перерыва сделал первую запись: «Видел кортоне — хищную птицу, которая пролетела над Барбигой». Затем короткое замечание о горе Чечеро, что на местном диалекте означает «лебедь», и снова ни одной записи.

По мнению некоторых источников, Леонардо так и не испытал свой летательный аппарат, он остался лишь «моделью» уменьшенных размеров. Между тем Джероламо Кар дано писал: «Тайну полета познав, многие летать пытались, но исход попыток был плачевным». (...Леонардо да Винчи, о коем выше говорилось, тоже попытался летать, но кончилось это плохо...).